– Только не такую бетонную клетушку. Лучше всего в старом доме. Для меня и моей девушки хватило бы двух-трех комнат. Квартплата здесь низкая. Сто двадцать марок платят за четыре комнаты. Даже по сравнению с их зарплатой это совсем немного.
– Отлично, – сказал Феликс. – Но есть проблема. Несмотря на все усилия, не удается ликвидировать нехватку жилья. В старом доме квартиру не получишь. Хотя старые дома и ремонтируются, но не для новых жильцов.
– И все равно. Пускай будет меньше типовых коробок.
– Правильно. Хорошо бы поменьше. Только представь себе, что тебе нужно выбрать. Либо ты получишь квартиру быстро, но не совсем по твоему вкусу, и заживешь там со своей девушкой. Либо будешь ждать еще года четыре, а пока жить у родителей. Ну так как же строить?
– Это не выбор.
– Но выбирать приходится именно из этих двух возможностей. Такова реальность.
– Ну, ладно. Тогда надо поскорее настроить квартир для всех. А когда потребность в жилье будет удовлетворена, хотя бы количественно, придется сносить типовые дома и все строить заново. Надеюсь, эти курятники не навеки?
– Вот за этим и должны проследить люди вроде тебя.
Домой Рюдигер привез много информации. Он напечатал отчет на машинке. Устный же комментарий для Антона получился немногословным. Конечно, Рюдигер не стал говорить, что в нем ожило старое чувство соперничества, уязвленного честолюбия. Отношения с Феликсом – это его личное дело.
– Бастиан был и остался всезнайкой, – все-таки не удержался Рюдигер от колкости. – А эти поездки в ГДР очень опасны. Люди там отлично вышколены и ловко обрабатывают наших, мы в дискуссиях толком не могли возразить.
– Надеюсь, тебя не обработали?
– Наоборот, – отрезал Рюдигер.
Сдав отчет, Рюдигер начал готовить свой отход. Политика ему порядком поднадоела. В партгруппе он объяснил, что из-за экзаменов и диплома вынужден сложить с себя все поручения.
– Но ведь у нас есть специальные группы дипломников, там помогут…
– Нет, слишком многое нужно нагнать. Я ведь занимался больше политикой, чем учебой.
– Понятно. У всех у нас та же проблема.
Рюдигер остался доволен собой. Выход из игры удалось провести неплохо. Похоже, это не привлекло к себе особого внимания. Экзамены – причина вполне уважительная.
Другие дела тоже продвигались. Рюдигер напомнил Антону об обещании Бернштейна и вскоре получил фамилию профессора, к которому должен обратиться за помощью. Профессор Хенневег.
16
Вечером в пивной после нескольких кружек пива Антон был откровеннее обычного, считая, вероятно, что уже беседует со своим коллегой.
– На Хенневега можешь положиться. Он работает па нас. Ему объяснили, что к чему, и он взялся уладить дело.
Рюдигер дозвонился до секретарши Хенневега и договорился о встрече с профессором. В последние годы студенты часто бойкотировали лекции Хенневега. Происходило это не без участия объединенного студенческого совета, так как профессор слыл активным членом ХДС, да еще состоял в Союзе свободной науки, что также вызывало антипатии левых студентов.
Однажды Рюдигер стал свидетелем того, как во время очередной забастовки студенческая агитгруппа решила сорвать лекцию Хенневега. Но до скандала дело не дошло. Увидев агитаторов, профессор хладнокровно собрал вещи и сказал:
– Перед красным сбродом я сам не буду читать.
После чего под запоздалое улюлюканье Хенневег вышел из аудитории.
Профессор Хенневег, рослый, с зачесанной назад седой шевелюрой, принадлежал к числу тех университетских преподавателей, которые знавали лучшие времена, когда можно было спокойно вещать с кафедры, заниматься академической наукой и безраздельно властвовать в университете. Но те времена прошли, студенты взбунтовались, в аудиториях появились плакаты:
Одевался он строго, со вкусом – серый костюм и белая рубашка. Но за внешней респектабельностью давно скрывалась озлобленность.
– Я отрабатываю в университете положенные часы, но главные мои интересы обращены сейчас к политике, – сказал он с неожиданной откровенностью Рюдигеру в самом начале беседы. Газеты писали, что профессор составляет экспертные заключения для ХДС.
Хенневег приветливо улыбнулся Рюдигеру:
– А кроме того, я стараюсь помочь демократически настроенным студентам, которых, к сожалению, осталось немного.
Рюдигер признался, что запустил учебу, так как занимался другими делами.
– Мне все известно, – остановил его Хенневег. – Не надо оправдываться. Я подготовил для вас кое- какой материал. Вот рефераты и домашние задания, которые я давал своим студентам. Все они посвящены теме «Значение парламентаризма для развития Германии после 1949 года». Из этого материала можно быстро скроить диплом, а я напишу положительный отзыв.
Рюдигер засел за работу. Барбара удивлялась и радовалась. В распоряжении Рюдигера оставался целый
