Насреддин и бриллиант
Мулла Насреддин нашел бриллиант на обочине дороги, но, согласно закону, находку разрешалось брать себе лишь после троекратного объявления о ней на базарной площади, причем в разные дни.
Насреддин был слишком набожным человеком, чтобы ослушаться Закона, но и слишком скупым, чтобы расстаться с сокровищем. Итак, три ночи подряд, пребывая в полной уверенности, что все спят, он шел на базарную площадь и тихим голосом произносил:
…и не пользуются им.
— Я нашел бриллиант на дороге, ведущей к городу. Если вы знаете, кто владелец бриллианта, сообщите ему об этом немедленно.
Конечно, никто не мог слышать слов Насреддина, кроме одного человека, случайно подошедшего к окну в третью ночь и услышавшего, что Насреддин что-то бормочет. Когда он поинтересовался, что он там бормочет под нос, Насреддин ответил:
— Я не обязан отчитываться перед тобой. Скажу лишь одно: будучи религиозным человеком, я пришел сюда ночью, чтобы сказать несколько слов во исполнение закона Божьего.
Два вида шаббата
Соблюдение шаббата у евреев, дня Господа, поначалу было радостным событием, однако слишком много раввинов издавали директиву за директивой о том, как точно нужно соблюдать день отдохновения, что можно делать в этот день и чего нельзя, пока некоторые люди не почувствовали, что они почти не могут двигаться во время шаббата, боясь нарушить какое-нибудь из многочисленных предписаний.
Баал Шем, сын Элиезера, много думал на эту тему. Однажды ему приснился сон. Один ангел вознес его в рай и показал два трона, расположенных намного выше остальных.
— Для кого они предназначены? — спросил Шем.
— Для тебя, — последовал ответ, — если сможешь воспользоваться разумом; а также для того, чье имя и адрес тебе только что передали.
Затем его опустили в самый низ ада и показали там два вакантных места.
— А эти для кого предназначаются? — спросил Шем.
— Тоже для тебя, если не сможешь воспользоваться разумом, а также для того, чье имя и адрес тебе только что передали.
Во сне Баал Шем посетил человека, которому суждено было стать его напарником в раю. Он узнал, что тот живет среди язычников и понятия не имеет о еврейских традициях; в самый день отдохновения он давал банкет, на котором вволю веселились все его знакомые. Баал Шем спросил, почему он устроил банкет, тот ответил:
— Помню, в детстве родители рассказывали мне, что суббота была днем отдыха и веселья. По субботам мать готовила самые вкусные блюда; мы ели, пели песни, танцевали и веселились. Сегодня я делаю то же самое.
Баал Шем попытался образумить человека, наставить его на путь истинный, предписываемый его религией — ведь тот тоже родился евреем, но, как оказалось, ничего не знал о еврейских обычаях. Но Шем молчал, ибо осознавал, что радость человека будет омрачена, если он узнает о своих прегрешениях.
В задумчивости — опять же во сне — Баал Шем отправился к дому того, кто должен был стать его напарником в аду. Он обнаружил, что этот человек строго придерживался еврейских традиций, больше всего боясь нарушить какой-либо из запретов. Бедняга проводил каждую субботу в большом напряжении, словно сидел на раскаленных углях. Шем хотел было побранить его за подобное рабское следование Закону, но не смог, ибо человек никогда не понял бы, что можно совершать грех, тщательно соблюдая религиозные предписания.
Благодаря озарению, пришедшему к нему во сне, Баал Шем разработал новую систему: «Богу нужно поклоняться в радости, исходящей из самого сердца».
Берегитесь, берегитесь…
Однажды священник объявил, что в следующее воскресенье к ним в церковь придет сам Иисус Христос! Чтобы увидеть Иисуса, к церкви пришли толпы людей. Все думали, что он будет читать проповедь, но Иисус лишь улыбнулся, когда его представили людям:
— Добрый день!
Каждый приглашал его к себе домой на ночь, особенно старался священник, но Иисус вежливо отказывался. Он сказал, что проведет ночь в церкви.
«Действительно, лучше места нет», — подумали верующие.
Он покинул церковь рано утром, когда ее двери еще были закрыты. К своему ужасу, священник и прихожане увидели, что церковь подверглась акту вандализма. На всех стенах было начертано одно слово: «Берегитесь!». В церкви не было ни одного незатронутого места: на дверях, на окнах, на столбах, на кафедре проповедника, на алтаре и даже на Библии, лежавшей на аналое. Повсюду одно и то же слово: БЕРЕГИТЕСЬ. Слово было нацарапано большими буквами и малыми, карандашом и ручкой, а также красками всех мыслимых цветов. Куда ни кинь взгляд, повсюду натыкаешься на слово «БЕРЕГИТЕСЬ, берегитесь, берегитесь, БЕРЕГИТЕСЬ, берегитесь, берегитесь…»
Шокирующее. Возмутительное. Поразительное. Отвратительное. Сбивающее с толку зрелище. Чего им нужно опасаться? Об этом ничего не говорится. Просто сказано: БЕРЕГИТЕСЬ. Первым делом людям захотелось вытереть все надписи, ни следа не оставить от этого осквернения, этого святотатства. Их удерживало лишь одно: ведь это сделал сам Иисус Христос!
С тех пор таинственное слово БЕРЕГИТЕСЬ стало проникать в сознание людей всякий раз, когда они приходили в церковь. Прихожане начали побаиваться Святого Писания, они пользовались им для своих нужд, но уже без былого фанатизма. Они стали чураться обрядов и таинств, совершали обряды крещения, но не становились при этом суеверными. Священник начал побаиваться своей власти над людьми, поэтому стал помогать людям, прекратив осуществлять контроль за их действиями. И каждый стал с опаской относиться к религии, ведущей невежд к самовосхвалению. Люди стали бояться церковных законов, они оставались законопослушными, но стали испытывать сострадание к слабым. Они стали остерегаться молитвы, поэтому она уже не мешала им обретать уверенность в своих силах. Они даже стали остерегаться своих понятий о Боге и могли теперь находить его за пределами тесных церквей.
Сейчас они даже вывесили шокирующее слово над главным входом в церковь; проезжая мимо в ночное время, можно увидеть, как надпись сверкает многоцветными неоновыми огнями.
