излияниям благодарности со стороны Жанны. — Потом отдохнете, в чем, похоже, очень нуждаетесь. Вам пришлось долго идти пешком?

— О! Да, сударыня… долго… очень долго… — воскликнул Жорж. Он по-прежнему сидел в обнимку со своей лошадкой. — И я очень устал… хотя мамочка почти все время несла меня на руках.

— Ну что ж! Тогда ты, милый, поспи немножко перед обедом… — сказала госпожа Дарье, обнимая ребенка. — И вы тоже, бедняжка, — добавила она, обращаясь к Жанне. — Брижитт приготовила вам постель, на которой вы сможете отдохнуть как следует.

Молодая вдова разрыдалась. Глубокая признательность переполняла ей душу.

— О! Спасибо! — пролепетала она.

— Сударыня, — спросил Жорж, — а можно мне взять с собой лошадку?

— Конечно, милый, возьми ее с собой.

Жанна взяла сына за руку. И оба они отправились вслед за госпожой Дарье в приготовленную для них комнату.

— Спите спокойно, — сказала сестра священника. — К обеду вас разбудят.

— Еще раз спасибо, сударыня… и благослови вас Господь!

— О! Да, сударыня… — добавил Жорж, взяв руку Клариссы Дарье и прижав ее к своим губам.

И та почувствовала, как по щекам у нее скатились две слезинки. Она еще раз обняла ребенка и вышла, дабы скрыть охватившее ее волнение. Когда она вернулась в сад, Этьен и аббат Ложье разговаривали, строя догадки о том, что за стечение обстоятельств привело несчастную к дверям дома священника в столь измученном и голодном состоянии.

— «Трагедия нищеты!», как пишут в газетах, — сказал кюре.

— Обманутых девушек, брошенных мужьями женщин немало, и всем им приходится в одиночку сражаться с превратностями судьбы, — заметил Этьен. — Наверное, и эта несчастная к ним принадлежит.

— Она не из местных, — сказала Кларисса. — По тому, как она устала, видно, что пришла издалека. А по лицу заметно, что ей довелось немало пережить: на нем лежит печать глубоких страданий.

— Очень выразительное у нее лицо, и я непременно его нарисую, — воскликнул художник.

— Чем ты собираешься ей помочь, братец? — спросила госпожа Дарье.

— Тем же, чем остальным, приходящим сюда. Когда как следует отдохнет, дадим ей денег и отпустим с миром.

И господин Ложье вновь открыл свой требник. Этьен взялся за кисти, потом положил их на место, схватил карандаш и принялся по памяти набрасывать в блокноте черты явившейся к ним незнакомки. Снова раздался звон колокольчика у ворот — в сад вошел деревенский почтальон, изо дня в день в один и тот же час приносивший парижскую газету.

Господин Ложье вскрыл бандероль, развернул газету и неспешно, не упуская ни строчки, принялся читать. Вскоре он дошел до второй страницы, где была напечатана пространная статья под следующим заголовком: «Тройное преступление».

Аббат принялся ее читать. По мере того как он углублялся в нее, брови его сдвигались все больше, и вдруг он удивленно охнул, заставив Этьена вздрогнуть и оторваться от работы. Художник поднял глаза.

— Что-нибудь интересное, дорогой аббат? — спросил он.

— Да, в высшей степени интересное для меня, да и вас может заинтересовать. Вещь ужасная и совершенно непонятная…

— Что еще такое? — воскликнула госпожа Дарье, как раз в этот момент вышедшая из дома.

— Идите сюда оба, — сказал кюре, понизив голос, — садитесь и слушайте…

Этьен и Кларисса, страшно заинтригованные, уселись возле него. Все таким же тихим голосом аббат Ложье начал читать:

«В предыдущую ночь в Альфорвилле было совершено тройное преступление — заранее обдуманное и исполненное с ужасающим хладнокровием. Мощного предприятия, принадлежавшего инженеру Жюлю Лабру и расположенного в некотором удалении от населенных мест, больше не существует. Огонь, разведенный преступной рукой, превратил его в руины, а сам инженер, неожиданно среди ночи вернувшийся из поездки, был убит поджигательницей, которую застал на месте преступления в тот момент, когда она совершала кражу.

Инженер Лабру — не единственная жертва. В огне погиб старший мастер завода Жак Гаро, попытавшийся — исключительно из преданности — спасти сейф с деньгами.

По ночам завод охраняла женщина, некая Жанна Фортье.

Все факты указывают на то, что именно она — дабы отомстить господину Лабру за принятое им за два дня до того решение о ее увольнении — совершила это тройное преступление. Подлая особа, предоставив разведенному ею с помощью керосина огню довершить свое черное дело, скрылась бегством, забрав с собой ребенка.

Парижская прокуратура и префектура полиции приняли все необходимые меры для того, чтобы Жанна Фортье не сумела избежать заслуженной кары. Приметы преступницы: возраст — двадцать шесть лет, рост — чуть выше среднего, очень хорошо сложена. Густые рыжеватые волосы, черты лица правильные, большие синие глаза; лицо матовое, бледное; походка решительная. С Жанной Фортье находится ребенок трех с половиной лет».

На этом описание примет заканчивалось.

Кларисса и Этьен Кастель слушали со все возраставшей тревогой. Когда аббат закончил читать, госпожа Дарье воскликнула:

— Но это же — точь-в-точь портрет той женщины, которую мы приютили! Ребенок трех с половиной лет… Эта усталость… Упадок сил… Несчастная бежала от содеянных преступлений!

— Тише, сестра, — поспешно прервал ее кюре. — Эта женщина сейчас в моем доме… не стоит спешить с обвинениями; если она виновата, мы узнаем об этом.

— И тогда ты ее сдашь…

— Я не стану выдавать ее. Пусть полиция сама делает свое дело.

Брижитт явилась сообщить, что обед готов и можно садиться за стол.

— А как женщина?… И ребенок? — спросил священник.

— Я разбудила их, господин кюре, и накрыла им, как и себе, — на кухне…

— Правильно сделали. Позаботьтесь о них. Когда пообедаю, мне нужно будет повидаться с ними.

За обедом аббат Ложье избегал разговора о Жанне. Встав из-за стола, он сказал Брижитт:

— Кофе подадите в сад. Принесите лишнюю чашку — для нашей гостьи, а потом пригласите ее саму.

— Хорошо, господин кюре.

Двухчасового сна и плотного обеда оказалось достаточно, чтобы восстановить силы несчастной беглянки и вернуть ей жизненную энергию. Пока они обедали, Брижитт не упустила возможности порасспросить Жанну, однако ответы получила весьма уклончивые. Одно было ясно: эта женщина хочет найти в здешних краях какую-нибудь работу.

— Вы сейчас пойдете в сад пить кофе с господином кюре, — сказала старая служанка, — вот и расскажите ему о том, что вам нужно.

Прозвенел звонок, извещая Брижитт о том, что пора подавать кофе. Аббат Ложье, Этьен и госпожа Дарье направились в сад. Художник вытащил из кармана блокнот, в котором утром по памяти начал набрасывать портрет незнакомки. Брижитт привела вдову Пьера Фортье; следом за матерью шел маленький Жорж — он вновь обрел свойственную ему веселость и радостно тащил за собой на веревочке картонную лошадку. Священник коротко и изучающе глянул Жанне в лицо, а Кларисса тем временем с непроизвольным отвращением отодвинула свой стул подальше от стола.

— Идите сюда, сударыня, садитесь, — сказал аббат, указывая на свободный стул. — Немножко кофе вам только на пользу пойдет.

Жанна, смущенная и очень взволнованная, робко подошла.

— Садитесь, — повторил Ложье.

Вы читаете Лучше умереть!
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату