необычайностью и могла привести в ужас. Лежа на грязной постели, о которой мы говорили, Рауль походил скорее на труп, нежели на живое существо: до того бледность его лица была мертвенна. Его длинные волосы, с которых струилась вода, закрывали ему лоб и щеки.
Гертруда казалась точным олицетворением тех цыганок, портреты которых так чудно начертаны мастерской кистью бессмертного Вальтера Скотта. На ней была шерстяная коричневая юбка, оборванная внизу, запачканная грязью и залитая вином. Нечто вроде кофты, неопределенного цвета из какой-то странной материи, прикрывало ее худую и впалую грудь. На голове у нее был большой красный платок, повязанный в виде тюрбана, из-под которого выбивались длинные пряди седых волос, извивавшиеся, подобно змеям, вокруг угловатого желтого лица, с грубыми неправильными чертами и со свирепым выражением. Крошечные серые глаза ее походили на глаза хищной птицы.
Леонар был мужчина высокого роста и атлетической силы, был смешон и ужасен в своем отвратительном безобразии. Его короткие руки, обнаженные до плеч, были полны и мясисты, как ляжки крепко сложенного человека. Сеть необыкновенно выпуклых мускулов и жил в палец толщины виднелась под его смуглой и обросшей волосами кожей. Его угловатые колени были широки до невероятности. Синие суконные штаны в бесчисленных заплатках покрывали кривые ноги, оканчивавшиеся ступнями неимоверной величины. Очень маленькая голова со свирепой физиономией торчала на плечах этого безобразного гиганта.
Итак, Леонар наклонился, чтобы хорошенько рассмотреть Рауля.
– Утопленник-то молодой! – сказал он.
– Да и какой красивый! – прошептала Гертруда.
– Ты находишь?
– Нахожу!
– Скажи-ка, жена, уж не чувствуешь ли ты к нему чего-нибудь? – спросил Леонар с циническим хохотом.
– Может быть…
– Ну так брось об этом думать.
– Зачем?
– Уж я про это знаю…
– Разве утопленник-то не оживет?
– Это зависит от нас…
– Как?
– Да, если мы захотим, то через пять минут этот молодой человек будет здоров так же, как и мы с тобой… Если же не захотим, то стоит только оставить его в этом положении, и он умрет, не раскрывая глаз.
– Что же ты думаешь делать?
– А то, что нам будет выгоднее.
– Как же это узнать?
– Надо посмотреть.
– Так посмотрим же скорее…
Леонар расхохотался.
– Ах, старая колдунья, – вскричал он, – как ты торопишься! Ты верно воображаешь, что этот красивый дворянин – а это непременно дворянин – может услыхать твои слова и в признательность предложит тебе свое сердце?..
– Полно болтать чепуху! – отвечала Гертруда. – Скажи лучше, старый злодей, что ты намерен делать с этим утопленником? Если нам будет выгоднее отвязаться от него, так я первая схвачу его за ноги и швырну в воду!
– Вот это ладно… вот что называется говорить дело моя милочка!.. Ну, слушай же, что я думаю. Этот красавец, конечно, не по своей охоте бросился в воду, если барахтался что есть мочи и кричал изо всех сил: «Помогите! Помогите!» Может быть, какой-нибудь раздосадованный муженек заставил его нырнуть, чтобы больше не слышать о нем… Мы его обыщем: если у него есть деньги в кармане, мы возьмем их и оставим его спокойно отправляться на тот свет, если же, напротив, карманы у него пусты, мы поможем ему опомниться, потому что, впоследствии, может статься, он и вознаградит нас за наше доброе дело.
Вот от какого странного рассуждения зависела жизнь Рауля. Нашему герою на роду было написано находиться беспрерывно вне обыкновенных условий человеческого существования. Деньги почти всегда помогают выпутываться из беды, а на этот раз, напротив, нищета молодого человека становилась единственным средством к спасению.
Гертруда вполне одобрила замысловатый взгляд своего мужа на вещи. Леонар, довольный этим одобрением, без которого, впрочем, он легко бы обошелся, тотчас же начал обыскивать карманы Рауля. Мы уже знаем, что карманы эти были совершенно пусты.
– Черт возьми! – вскричал злодей, окончив обыск. – Мы обкрадены!
– Как? – спросила Гертруда. – Неужели нет ничего?..
– Ни одного су!.. Прежде, чем негодяй бросился в воду, он вероятно все прокутил нарочно, чтоб обидеть нас! Разбойник!..
– Если только, – заметила Гертруда, – его не ограбили сейчас на Новом Мосту…
– Это возможно. На всякий случай я его воскрешу: пусть он сам расскажет нам все.
Говоря таким образом, Леонар приподнял за обе ноги тело Рауля, и при этом движении левая рука
