– Правда, – пролепетала Венера.
– С тех пор в одну гибельную ночь рука ваша пролила потоки крови, но это было справедливостью, а не преступлением… Правда ли это опять? Вы убили, но вы не виновны в этом убийстве?
– Вы это видите? – вскричала Венера.
– Для меня это так же ясно, как солнечные лучи.
– Но если так, то меня, верно, оправдают? Не правда ли? Не правда?
– Нет.
– Стало быть, я буду осуждена?
– Вы уже осуждены.
– Осуждена! – повторила Венера.
– Да, и приговорены к смерти.
– О! Боже мой!
Венера с отчаянием начала ломать руки и судорожно рыдать.
– Стало быть, я погибла? – продолжала она.
– Нет.
– Кто же спасет меня?
– Я.
После того, что сказала ей старуха, Венера не имела права сомневаться в справедливости ее слов. Она несколько успокоилась, но все еще была в ужасе от страшных слов старухи. Та поняла волнение девушки.
– Спите, – сказала она только, – и постарайтесь собраться с силами, потому что скоро они вам понадобятся…
Молох погасила лампу, и во всю ночь темнота и безмолвие царствовали в тюрьме.
На другой день, как обычно, Молох и Венеру отвели в общую залу. Как и накануне, они обе были осыпаны грубыми насмешками и гнусными шутками других заключенных. Только за несколько секунд до той минуты, в которую тюремщики должны были прийти и развести заключенных по их тюрьмам, Молох шепнула Венере:
– Сейчас же, как только я произнесу эти слова: «Ночь, которая начинается, будет длинна…» и так далее – закройте носовым платком свое лицо и не дышите, даже рискуя задохнуться.
– Я сделаю так, как вы хотите.
– Хорошо.
Тюремщики вошли, взяли заключенных и повели их в камеры. Дойдя до конца подземной галереи и в ту минуту, когда тюремщик уже вкладывал ключ в замок, Молох ясно произнесла:
– Ночь, которая начинается, будет длинна.
В то же время она поднесла к лицу тюремщика ящичек, из которого выходил чрезвычайно тонкий и сильный запах. Венера тотчас закрыла носовым платком ноздри и рот и старалась не дышать.
Тюремщик глубоко вздохнул, протянул руки, зашатался, как пьяный, и упал. Молох наклонилась к нему, сняла с пояса связку ключей, потом схватила Венеру за руку и шепнула ей:
– Пойдемте!.. Пойдемте!..
Венера машинально повиновалась. Через несколько шагов старуха прибавила:
– Теперь вы можете отнять ваш платок и дышать… Опасности более нет.
– Ах! – прошептала Венера. – Вы меня обманули!..
– В чем?
– Вы мне клялись, что преступления не будет!.. А человек этот умер!
– Нет.
Венера обернулась и взглянула на тело, распростертое на земле.
– Однако… – начала она.
– Он не умер, – перебила старуха, – и даже не болен. Он только лишился чувств, вот и все. Но молчите и идите. Идите скорее…
XI. Спасение
Вместе пробежали они коридоры, в которых Венера заблудилась бы раз сто, но старуха, по-видимому, превосходно знала все повороты. Очевидно, тюрьма была ей хорошо знакома. Венера не могла не обратить на это внимания. По пути они не встретили никого и добежали таким образом до небольшой двери, окованной железом, как все двери этого печального обиталища. Молох перепробовала несколько ключей из связки и насилу нашла нужный. Дверь растворилась. Ночной воздух, свежий и чистый, пахнул Венере в лицо и произвел на нее необыкновенно приятное воздействие.
– Мы свободны? – спросила она.
– Нет еще, – отвечала старуха, – но скоро…
