– Ну?
– А я отвечаю, что пришел к тебе, Матьяс Обер…
– Ага!
– Это тебя удивляет?
– Нет. Ты все еще в услужении у Антонии Верди?
– Да.
– Стало быть, я нужен твоей госпоже?
– По крайней мере, ей нужен человек, у которого, как у тебя, были бы рысьи глаза и хитрость лисицы.
– И ты вспомнил обо мне?
– Как изволишь видеть.
– Спасибо! Стало быть, есть дельце?
– И дельце из таких, какие ты любишь.
– То есть без риску, а выгодно?
– Именно!
– Можно заработать кое-что?
– Можно.
– Много?
– Достаточно, чтобы ты остался вполне доволен.
– Я вижу заранее, что дельце будет по мне.
– Ну, поговорим…
– Хорошо, только прежде спроси табаку и водки, если у тебя есть в кармане деньги.
Жан Каррэ ударил по карману.
– Деньги есть! – сказал он, – Да еще золото, старикашка!
– О! О! Верно, служить у Антонии Верди хорошо.
– Еще бы!
Лакей Антонии велел принести табаку и водки в изобилии, потом продолжал:
– Знаешь ты, что происходит?
– Где? – спросил Матьяс Обер.
– У нас и в Пале-Рояле.
– Решительно ничего не знаю.
– Ну так я скажу тебе, что мы в великой милости… и я, право, не знаю, где остановится эта милость.
– Тем лучше для вас!
– Ты, конечно, слыхал о последней любезности регента кмнам?
– Нет.
– Он подарил нам восхитительный домик на улице Серизэ и дает нам порядочную сумму на стол и экипаж. У нас есть каретные лошади к лакеи, а я возведен в звание доверенного человека… мне посчастливилось, когда я решился на смелый поступок, который все называли глупостью!
– Какой поступок?
– Помнишь в Марселе… когда я поехал с Антонией Верди, у которой не было ни гроша. Все смеялись мне в лицо… а видишь, до чего мы дошли теперь!?
– Поздравляю тебя от всего сердца.
– Это еще не все.
– Что же еще?
– Со временем я могу сделаться первым министром французского королевства.
– Что ты сказал? – вскричал Матьяс Обер, не веря своим ушам.
Жан Каррэ повторил свою фразу.
– С ума ты сошел, что ли? – спросил Матьяс Обер. – Или насмехаешься надо мной?
– Ни то, ни другое… Ты скоро увидишь, что я в здравом рассудке. Кажется, верно, что царствование Парабер, Сабран и всех других прошло…
– Ага! Кто же их заменил?
