— Путь, по которому нам надо следовать, уже начертан, — сказал Анри. — Я уже привел в порядок показания мадемуазель Берты и Рене Мулена, и мне надо немного времени, чтобы прибавить к ним показания Жана Жеди и Эстер Дерие, если, как ты полагаешь, они могут быть нам полезны. Тогда, не теряя ни минуты, я отправлю мою записку и жалобы императорскому прокурору, который очень расположен ко мне. Дело будет рассмотрено очень скоро, виновники преступлений, совершенных над Жаном Жеди и мадемуазель Леруа, будут арестованы, признаны судом виновными и приговорены. Мы воспользуемся этим новым следствием для того, чтоб потребовать пересмотра старого процесса, необходимого для восстановления честного имени Пьера Леруа. И нет сомнения, мы добьемся успеха.
Этьен с жаром пожал руку друга.
— Итак, до вечера, дорогой Анри, — сказал он. — Еще раз благодарю тебя. — И доктор отправился на Университетскую улицу, к своим больным.
Берте было гораздо лучше, и она сидела у изголовья Эстер, которая все еще находилась в дремоте, мешавшей ей собраться с мыслями.
Доктор сообщил Берте о разговоре с Анри де Латур-Водье и о том, что было решено сделать в тот вечер.
— О! Друг мой! — сказала Берта умоляющим тоном. — Не правда ли, я достаточно сильна, чтобы сопровождать вас на улицу Ребеваль?
— Подумали ли вы о том, что говорите? — вскричал молодой человек почти с ужасом.
— Подумала, и мне очень хочется привести это в исполнение.
— Рассказ Жана Жеди разбудит в вас мрачные воспоминания, которые могут быть для вас вредны.
— Не бойтесь! Чтобы осмелиться верить в восстановление честного имени моего отца, я должна собственными ушами слышать признание Жана. Доставьте мне эту радость! Я прошу у вас ее во имя моего отца, во имя Абеля, который вас любил!…
— Пусть будет по-вашему! Я знаю, что, напрасно соглашаюсь, но не могу отказать. Вы пойдете с нами сегодня вечером, но сначала должны выпить лекарство, которое приготовит Франсуаза: оно удвоит ваши силы.
Он прописал рецепт и, еще раз обещав Берте приехать за нею в семь часов, отправился к Рене Мулену.
Агент Леблонд, которому поручили следить за Тефером, отлично знал хитрость этого человека, но и сам был довольно ловок и только искал случая доказать свои способности. Случай представился, и он с жаром ухватился за него.
Вернувшись из префектуры домой, он снова вышел в костюме продавца старого платья с отлично загримированным лицом, так что лучший друг не узнал бы его.
Леблонд знал адрес Тефера и решил бродить вокруг его -дома. Зная, что в доме нет привратника, он хотел прежде всего сделать обыск у своего бывшего начальника, который много раз дурно обращался с ним и к которому он чувствовал сильное нерасположение.
Он ничем не рисковал, пробираясь в квартиру Тефера, так как если бы даже его случайно застали, то не могли бы обвинить в воровстве, потому что ему нетрудно было доказать, что он действует в интересах порученного ему дела. Вследствие этого, он отправился на улицу Пон-Луи-Филипп, громко крича:
— Платья!… Платья! Старые платья продать!…
Пройдя два-три раза перед воротами, он, наконец, заметил выходящего Тефера.
Полицейский, одетый в свой обычный костюм, спокойным шагом двинулся по направлению к набережной.
Леблонд шел за ним в течение четверти часа, затем поспешно вернулся назад, вошел в дом и поднялся по лестнице. Он сам часто приносил Теферу донесения и, не колеблясь, остановился перед дверью на третьем этаже.
Тут он прислушался и, успокоившись царствовавшей вокруг тишиной, вынул из кармана кусок воска и хотел снять слепок с замка, как вдруг неожиданный шум заставил его вздрогнуть: он услышал скрип ступеней внизу.
— Кто-то идет? — прошептал он. — Меня могут застать!… Может быть, посетитель войдет в квартиру ниже… Впрочем, мы это сейчас увидим.
Леблонд наклонился и, к величайшему своему удивлению, увидел внизу хорошо одетого человека.
— Черт возьми! Какой франт! — прошептал он. — К кому может идти этот господин?
Не желая быть застигнутым врасплох, агент поспешно поднялся на четвертый этаж, стараясь не шуметь.
Посетитель продолжал подниматься. На третьем этаже он остановился на том же месте, на котором только что стоял агент, и позвонил.
Наклонясь вниз через решетку лестницы, Леблонд наблюдал за ним.
«Милорд идет к Теферу, — подумал он. — Странно! Неужели мне с первого раза удастся напасть на какое-нибудь открытие? Это было бы большим счастьем!…»
Прошло несколько мгновений. Герцог де Латур-Водье позвонил во второй раз.
Внутри все было тихо. Тогда он три раза слегка постучал: то же молчание.
Сенатор сделал жест досады и затем, вынув из кармана записную книжку, вырвал листок и написал на нем несколько слов. Затем он наклонился и, сложив бумажку вдвое, сунул ее под дверь Тефера и тотчас спустился, вышел на улицу и сел в экипаж, ожидавший его на углу улицы Святого Антуана.
Леблонд не пропустил ни одной подробности.
«Все хорошо, — подумал он. — Нет сомнения, я узнаю многое».
Он поспешно сбежал по лестнице, вышел из дома, направился на улицу Святого Антуана и, придя в скобяную лавку, купил кусок железной проволоки.
Затем вернулся в дом Тефера, поднялся на третий этаж, согнул купленную им проволоку крючком и, засунув ее между дверью и полом, без малейшего труда вытащил записку. Поспешно положив ее в карман, он вышел на улицу, зашел в табачную лавку и, развернув, прочел следующие строки: «Я вас буду ждать в доме на улице Сент-Этьен, в Батиньоле. Предупредите на улице Берлин. Оттуда тоже должны приехать. Дело большой важности».
— А! — прошептал агент, физиономия которого сияла. — Это свидание по всем правилам. «Предупредите на улице Берлин»… Дело усложняется. Подписи нет. Но не все ли равно? Мы скоро узнаем того, кто написал эти четыре строчки. Скорее в префектуру.
Когда Леблонд пришел в префектуру, начальник полиции только что приехал из Баньоле.
— Есть новости? — спросил он агента, которого едва узнал в его костюме.
— Да.
— Что-нибудь важное?
— Полагаю, да, впрочем, вы сами увидите.
Леблонд подал ему найденную под дверью записку.
— Где вы нашли это? — вскричал патрон, прочитав.
— У Тефера.
— При каких обстоятельствах?
Агент рассказал.
— Хорошая новость! — сказал начальник. — Очевидно, мы нашли ключ к загадке.
— Что теперь прикажете делать?
— Вернитесь к Теферу, положите записку туда, откуда взяли, и приходите сюда. Я уведомлю префекта, императорского прокурора и дам приказания.
— Слушаюсь.
И мнимый торговец старым платьем поспешно вернулся на улицу Пон-Луи-Филипп.
В то время как все описанное нами происходило в префектуре, напротив воспитательного дома
