– Ты присядь, присядь, а то неудобно задирать на тебя голову. Конечно, я человек посторонний, но, знаешь, из дамской солидарности...
Мне ничего не оставалась делать, как послушно выполнить ее указание. Неужели эта «тетя» пронюхала про нас с Пьером? Я села на кровать, а она принялась достаточно сбивчиво высказывать мне свои опасения за Марьет. Смысл заключался в следующем.
Сестра моего жениха – определенно активная особа, любительница острых ощущений и экзотики, но уж если ей так хочется общения с циркачами, то мадам Монте и Жерар познакомят ее с любым другим цирком – летом на побережье десятки бродячих трупп, – только вот с цирком Аманды Брандон связываться не нужно. Конечно, у жениха Вивьен есть милые детские воспоминания, но пусть они и останутся в детстве. Аманда – страшный человек. Цирк принадлежит Брандонам, но всем фактически заправляет она одна. Аманда ужасно боится женитьбы брата – тогда ей, несомненно, придется подвинуться, а она этого допустить не желает, уж очень она властная, честолюбивая, корыстная и жадная. И вообще – жуткая интриганка! Знала бы Вивьен, какую интригу среди ветеринаров каждый раз устраивает Аманда! У нее, конечно, есть и постоянный ветеринар при цирке, но это конченый алкоголик, она держит его ради бюрократических требований и фактически задаром.
Когда цирк останавливается в окрестностях какого-либо города, для всех ветеринаров это всегда лакомый кусок. Понятно, что животные в бродячих труппах полубольные, а специалистов, особенно по хищникам, раз-два и обчелся. Но Аманда умудряется войти в доверие сразу ко всем, ветеринары начинают коситься друг на друга, затем она избирает жертву, спит с ним, и в результате бедолага обслуживает ее зверинец бесплатно! Сейчас она избрала жертвой Жерара, он же унаследовал практику своего отца, но одновременно Аманда пользуется услугами доктора Жерве – бесплатно!
Тут мадам Монте многозначительно подмигнула, я же испытывала отвращение – до чего же гадко «пасти» своего сына!
– Но Жерве – специалист так себе. – Мадам Монте презрительно поморщилась и махнула рукой. – Ну, разве что способен выдрать зуб, а чтобы вылечить, скажем, простудившегося слона, он не в состоянии. Поэтому Аманда и вьется вокруг моего мальчика, но я не спускаю с него глаз! Ты уж, пожалуйста, извини меня за утреннюю сцену! Ну приняла я тебя за нее со спины – такие же пышные каштановые волосы... – Она покачала головой и развела руками.
– Мы уже сто раз обсудили утренний инцидент! – резко выпалила я, вставая, и направилась к двери: мол, все, мадам, визит окончен. – Вы хотели потолковать со мной о Марьет, какое это имеет к ней отношение?
– Очень даже имеет! Ты сядь, сядь! Я же видела, как Аманда положила глаз на ее мужа.
– Я вас умоляю, мадам Монте, это чушь! Для Симона другие женщины не существуют! Да и к тому же завтра труппа дает последнее представление!
– И суаре с устрицами, – вставила мадам Монте. – На берегу моря, – многозначительно добавила она.
Я чуть не рассмеялась ей в лицо.
– Хотите сказать, что Аманда отдастся ему под плеск волн, а Марьет не заметит?
– Не заметит, – совершенно серьезно произнесла мадам Монте. – Потому что она увлечена Пьером. Ты ушла и не видела, как разворачивались события!
По моей спине побежал холодок. Значит, там «разворачивались события»... То-то Марьет не пойми что несла о Пьере. О моем Пьере! Но Пьер – вовсе не фамильный сервиз, чтобы я делила его с Марьет!
– Это сплетни! – взорвалась я. – И я не хочу больше это слушать! Тем более что Симон завтра улетает в Калькутту и на вечеринке его не будет!
– К Пьеру Аманда все равно ее не подпустит, – как ни в чем не бывало продолжила мадам Монте, – она же видит, что Марьет ему безразлична, а вот ты – другое дело!
– Что?!!
– То. Я видела, как он пожирал тебя взглядом! И она тоже видела. Неужели ты думаешь, что тебе просто так, ни с того ни с сего стало дурно?
Сейчас мне тоже было не слишком сладко, но я промолчала.
– Я, конечно, не верю в сглаз, порчу и во все такое, но, ты как хочешь, Аманда колдует! – изрекла мадам Монте. – Я знаю мужей, которые сбегали с ее цирком! Тот же самый их штатный ветеринар, которого эта тварь превратила в алкоголика!
– Бред! – Господи, как же мне побыстрее отделаться от этой дуры?
Мадам Монте прищурилась.
– А как иначе объяснить, почему у Пьера нет девушки? Ну простоват малость, но ведь красавец, и мухи не обидит! Колдовство, как ни крути, кол-дов-ство!
– Чушь! И вообще извините, мадам Монте, я собиралась спать, – сказала я, но она так иронично взглянула на меня – макияж, нарядное платье, – что пришлось добавить: – В смысле, собиралась к Шарлю...
– Деточка! Так бы давно и сказала! Я-то думала, ты его ждешь, вот и принарядилась. – Мадам Монте покинула кресло, взяла котенка на руки; тот так разоспался, что даже никак не отреагировал на перемещение с кровати в хозяйские объятия.
И, пока мы спускались в гостиную и шли к двери, эта неутомимая дура нашла нужным посвятить меня в историю одной своей приятельницы, у которой якобы лет десять назад начинался роман с Пьером, но после единственной ночи они резко расстались. Правда, эта приятельница была несколько его старше, но сомнительно, чтобы причина крылась в этом, потому что приятельница прекрасно сохранилась, а Пьер как раз из тех, кто любит женщин постарше. И у них были чувства просто необыкновенные! Приятельница очень тяжело пережила внезапный разрыв, кроме того, эта самая приятельница очень долго не могла ни с кем заниматься любовью.
– Дело дошло до нервного срыва, – добавила мадам Монте, – стоило несчастной увидеть голого мужчину, как с ней случалась истерика.
Эге, подумала я, да роман-то с Пьером был ни у какой не у приятельницы, а у тебя самой, «тетушка»! Ты и сейчас выглядишь неплохо, хотя тебе наверняка ближе к пятидесяти, чем к сорока пяти, и если не знать о существовании твоего сына, то вполне можно дать и сорок при плохом освещении, а десять лет назад ты уж наверняка умудрялась сходить за девушку. Пьеру было тогда около двадцати, отчего же молодому парню не поднабраться опыта у взрослой женщины?..
Вот ты, «тетушка», и выпасаешь своего сынка, как бы не сболтнули парню чего лишнего! И то, что вы расстались – только вряд ли после единственной ночи, – тоже неудивительно: ты же не только старше Пьера почти вдвое, но и считаешь недалеким, значит, ваш «роман» был основан исключительно на физиологии, а какому мужчине – даже совсем юному! – это понравится?
Мы вместе вышли из моей квартиры: уйти вместе – это был единственный способ отделаться от мадам Монте! Я заперла дверь, сунула в сумочку ключи, и мы стали спускаться вниз, а эта зануда все продолжала снабжать меня предостережениями. И тут вдруг я очень отчетливо представила ее, голую, в объятиях Пьера. И его тоже – голого... И их сладострастные вскрики и шепоты!..
Меня затрясло. Нет, конечно, это все имело место быть десять лет назад, у любого парня всегда найдется какой-нибудь несуразный ранний опыт с дамочкой, годящейся ему в матери. Тем не менее я с колоссальным удовольствием сбросила бы ее сейчас в пролет! Или уж хотя бы заставила пересчитать носом ступени до первого этажа! Глупо, конечно, я понимаю... Ладно, я прощаю мадам Монте, давно – значит, почти неправда, но вот Марьет!.. Она ведь точно носится с мыслью завтра в отсутствие бедного Симона на этом самом устричном суаре, на вечернем пустынном морском берегу...
Боже! Нет! Пустынный и вечерний берег с Пьером только мой, вернее наш с ним! Только наш! Конечно, не зря же ревнивая трусиха Монте проболталась, что Пьер пожирал меня взглядом. Пожирал! Меня! Ой, а вдруг это заметила не только она? Марьет? Ее мамаша с папашей? Симон? Шарль? Нет, Шарль точно ничего не заметил, он бы сказал мне. А вдруг все-таки заметил? Стоп, какая разница? Я люблю Пьера, он любит меня. Я не собираюсь ни от кого ничего скрывать! Я не мадам Монте, которая преспокойно наставляла рога своему ветеринару. Может, прямо сейчас все и сказать ей?
Я искоса посмотрела на мадам Монте, она гладила котенка и болтала, болтала! Нет, это лишнее. Своими дурацкими увещеваниями она не даст мне уйти до утра!
