нужно научиться у них быть безразличными ко всему… Может быть у тёмных всё так и есть, но… я не собираюсь этому у них учиться. И никто не смог и не сможет питаться моей болью, хотя бы потому, что уже довольно-таки давно я сделал так, что все мои эмоции смертельно опасны для тёмных. Желающих отведать моих эмоций ждёт очень неприятный для них сюрприз – попав в тёмного, мои эмоции начинают его преобразовывать, так что получается почти как в той старой советской комедии «Джентльмены удачи»: «Кушать подано, идите жрать, господа паразиты, только смотрите не подавитесь!!!» И кроме этого, я давно уже создал себе и Светлане систему «поплавка», когда изменение уровня эмоций автоматически приводит к изменению всего остального, так что даже при очень сильных эмоциях, никакого нарушения гармонии и баланса не происходит. Правда, несмотря на это, практически никто и никогда не видит бурь моих эмоций, во-первых, потому, что очень сложно у меня вызвать такую бурю, а во-вторых, потому, что если такое и случается – это мало проявляется внешне. Я всё держу внутри себя. И одна из причин этому такова, что если я выплесну свои эмоции наружу, это может привести к весьма плачевным результатам, о чём я напишу не сейчас и не здесь. Способность управлять своими эмоциями не означает их отсутствия! Я не был никогда и не буду без(с)чувственным болваном, которому всё «до лампочки» – живая душа не может быть безразличной к страданиям и боли других. Только реакция живого человека должна быть не в причитаниях и утешении, а в активном действии! В действии, которое невозможно без живого, горячего сердца, только тогда ты можешь считать себя собственно человеком!.. Конечно, нелегко улыбаться, смеяться, когда у тебя на душе «скребут кошки», и душа страдает. Вот это надо уметь, этим надо овладеть, несмотря ни на что, чтобы паразиты не могли порадоваться твоему горю, а ещё надо в этом состоянии продолжать с ними сражаться с упорством в тысячу раз большим, чем раньше. Вот это действительно надо уметь делать! И это нужно для того, чтобы враги никогда и ничем не могли сломить твою волю, сломать тебя, заставить отречься от дела всей твоей жизни… Как-то незаметно, как одно мгновение, промелькнули два часа, и хотя меня никто не без(с)покоил всё это время, я понимал, что я не могу просидеть рядом со Светланой всё время…
Как ни печально, но нужно было уходить. Я поцеловал её прекрасные глаза, губы и попрощался до следующего свидания. Выйдя из комнаты с телом Светланы, я на пальцах выяснил у санитара время посещения, точнее – на пальцах я ему показал, чтобы он написал мне время работы морга. Оказалось, что они работают семь дней недели, и посещения возможны с 9 часов утра до 19 часов вечера. Это было единственной хорошей новостью, если можно так сказать. Дело в том, что в пятницу 19 ноября я беседовал с человеком из похоронного бюро о времени кремации тела Светланы, и был определён день – 24 ноября 2010 года, в 14 часов дня. Работник похоронного бюро сообщил мне, что 24 числа в 10 часов утра, он со своим помощником приедет в морг, перенесёт тело в гроб, после чего гроб с телом закрывается крышкой намертво, и комиссар полиции своей печатью опечатывает гроб. И что, опечатанный гроб и будет в дальнейшем кремирован…
Таким образом, у меня оставалось четыре дня, когда я могу посетить Светлану. Четыре дня… четыре свидания подарила мне судьба за четыре года разлуки – по одному дню за каждый год!!! Вот уж точно, никак иначе как иронией судьбы всё это не назовёшь… только эта ирония судьбы, была без «лёгкого пара» и без счастливого конца… Счётчик был запущен, с каждым днём приближался день, когда тело Светланы будет кремировано… Каждый день мы с Александром приезжали к Светлане (не хочется писать в морг), и я проводил рядом с ней не менее двух часов… И каждый раз, я удивлялся тому, что цвет её лица, состояние её кожи были совершенно нормальными, не было никаких признаков смерти… И возникала мысль, что может быть не стоит кремировать или хоронить её тело, а попробовать всё-таки что-нибудь сделать, чтобы вернуть Светлану к жизни. Но следы вскрытия каждый раз гасили эту мою последнюю надежду вернуть к жизни ЭТО ТЕЛО.
После работы патологоанатома в её теле не осталось ни одного органа, который был бы не повреждён скальпелем. Вскрывали даже череп и вынимали мозг. Я не сомневаюсь, что вскрытие тела Светланы не было обычным, особенно если учесть, какое внимание власти уделяли всему этому. Власти прекрасно знали (правда, далеко не всё), кем была при жизни Светлана, и пользуясь полной своей безнаказанностью и без (с)контрольностью, вне всякого сомнения, взяли для изучения образцы тканей, а может быть и весь мозг… Очень уж интересует паразитов, каким образом человеческий мозг может делать невероятное с их точки зрения. Никак не могут понять паразиты своим скудным умом, что все возможности формируются на тех уровнях, которые недоступны для скальпеля патологоанатома, и всё продолжают искать… чёрную кошку, в чёрной комнате, когда её там нет…
В один из дней посещения Светланы, я обратил внимание на то, что из швов после вскрытия продолжает сочится сукровица даже на десятый день после смерти… И этот факт, как мне объяснила Надежда Яковлевна Аншукова – врач, всю свою жизнь проработавшая в медицине, говорит о том, что смерть была насильственной. Так как, если человек умирает естественной смертью, в его организме вырабатывается много адреналина, и кровь быстро сворачивается. Если же смерть насильственная и очень быстрая, то надпочечники не успевают выработать адреналин, со всеми вытекающими последствиями… Так что и это подтверждает факт убийства Светланы…
Каждый день кожа Светланы становилась здоровее, её цвет, эластичность. Конечно, это было связано и с тем, что каждый день я проводил по два часа рядом с телом Светланы и гладил её лоб и волосы. Моя жизненная сила наполняла её, и клетки тела понемногу оживали, но… но, после вскрытия, не могло быть и речи о том, чтобы ожила и сама Светлана. Если бы я был рядом с ней, когда всё это случилось, то я бы смог всё-таки вернуть её к жизни… Скорее всего, если бы я был рядом с ней, ничего не произошло бы вообще или мы погибли бы одновременно. Светлана всегда говорила мне, что она ни за что не останется одна, без меня, и что её мечта, что когда придёт время, мы ушли бы вместе… но исполнилась только первая часть её желания – один остался я… уйти вместе у нас уже не получится никогда…
С каждым днём приближался момент, когда тело Светланы исчезнет в пламени навсегда, исчезнет тот сосуд, в котором была её прекрасная и храбрая сущность. Всё в моей душе противилось этому, её тело – это всё, что у меня оставалось от неё в этом мире, и хотя я мог беседовать с её сущностью, мне этого было мало. Я часто вспоминал и вспоминаю слова Светланы о том, что она хочет увидеть победу света именно этими глазами, именно в этом теле, каким бы несовершенным оно бы и ни было, ибо мы прошли всё именно в этом теле, и именно в этих далёких от совершенства телах, мы совершили и совершаем то, что ранее нашим сущностям не удавалось никогда, и не только нашим сущностям…
И вот наступила среда, 24 ноября – день, когда я в последний раз увижу свою Светлану своими собственными глазами. Мы с Александром подъехали к моргу к девяти часам утра, чуть позже подъехала машина из похоронного бюро, и начались последние приготовления к похоронам. Я привёз одежду Светланы и передал работникам морга. Через минут десять-пятнадцать мне разрешили последнее свидание. Светлана уже лежала в гробу, и это выглядело совершенно неестественно для меня… Но реальность оставалась реальностью… Ещё пару дней назад я отрезал часть волос Светланы и, не зная будет ли такая у меня возможность, попросил работника похоронного бюро сделать то же. Перед тем, как закрыть крышкой гроб навсегда, он начал отрезать ножницами волосы и я попросил отрезать её хвостик полностью, что он и сделал. После чего я сам расправил её волосы так, чтобы даже после такой «стрижки» лицо Светланы красиво обрамляли её прекрасные волосы… Волосы Светланы…
Несколько лет назад ей сделали очень плохо причёску, и сделал именно французский парикмахер, который видно позавидовал её прекрасным волосам. После чего ей пришлось сделать ещё одну стрижку, чтобы исправить причёску, после чего волосы стали довольно-таки короткими. И тогда Светлана обратилась ко мне с вопросом, смогу ли я ей вырастить волосы вновь, как это сделал Ричард своей суженой Келен, в книге Терри Гудкайна «Правила волшебника»? Я сказал, почему бы и не попробовать… и стал работать с этим. Несмотря на непрерывные стрессы, которые не способствуют хорошему росту волос, а совсем наоборот – стрессы часто становятся причиной, почему человек теряет свои волосы, мне удалось это сделать. Правда смерть Светланы не позволила мне вырастить волосы такие, какие хотела Светлана, но, тем не менее, удалось уже сделать в этом направлении довольно много. Буквально дней за десять до убийства Светланы, она села перед камерой с распущенными волосами. Её прекрасные волнистые волосы, переливаясь в тусклом свете настольной лампы, каскадами падали на плечи, на грудь… Светлана мне сказала, что её волосы уже ниже пояса и продолжают расти, что само по себе было невероятным даже для неё. Светлана ещё говорила о том, что теперь она может окончательно придать своим волосам ту форму, которую она хочет, и тогда я могу продолжить выращивание её волос… И вот теперь, её прекрасные
