Извините, я не вовремя, но такое всегда не вовремя… Нам срочно нужно встретиться.
– Хорошо, нужно – так нужно. Я сейчас спущусь.
– Нет-нет. Пожалуйста, сейчас только слушайте, у нас совсем нет времени… Через сорок пять минут будьте в парке, который недалеко от корпуса, где проходит конференция… Придется найти… Спросите. Обойдете сквер справа и зайдете в калитку, где написано «Частные владения. Посторонним вход воспрещен!». Это как раз означает, что туда можно войти. Потом двигайтесь вдоль забора в сторону кустов, подальше от поляны, иначе вас засечет камера слежения.
– Но простите…
– Все. Там я вас найду. Это вопрос жизни и смерти.
– Чьей?!
Всегда на самый главный вопрос нет ответа – разговор прервался. Будь прокляты эти мобильные телефоны! Так, где же его номер… последний принятый звонок… Просто необходимо перезвонить… Какого дьявола тащиться в место с камерами слежения! Может, там еще и высокое напряжение или лазерный луч?! Что за шуточки?! Ну, ну же, соединяйся… Номер, который вы набираете, не существует… Но ведь это тот же номер, с которого только что звонили, так какого же черта он не существует? А что тогда существует? Только сотовые операторы для взимания денег за переговоры? А ни людей, ни номеров, ни самих переговоров не существует! Нас выдумали средства спутниковой связи. Мы им снимся в красивом сне.
Космос Александра был на грани распада. Тут уже не просто гибрис: гибелью грозит… Идти или не идти? Осталось сорок минут. Он прикинул: до корпуса пятнадцать минут, от корпуса еще десять, с учетом поисков те же пятнадцать. Полчаса только на дорогу, если идти пешком. На машине в объезд пешеходной зоны можно подъехать к парку с другого конца, и там еще минут двадцать пробираться незнакомыми тропами. В лучшем случае все равно двадцать пять минут. Потом, пешая ходьба позволяет регулировать время: если прибавить ходу или припустить трусцой, то можно ускориться. Значит, если идти, то пешком.
Александр уже вылезал из душа. Если суждено погибнуть от пули охранника, то чистым! Осталось тридцать пять минут. Решение не принято, но нужно быть готовым: готовность – это все. Надеть зимние кроссовки, футболку и самую легкую куртку. За окном не более плюс десяти и не менее плюс семи, констатировал Александр, выскочив на секунду на балкон. Это вам не Москва, здесь и воспаление легких толком не подхватишь – хоть нагишом выскакивай! Но решение еще не принято. Он уже оделся, взял с собой только волшебную карту отеля, паспорт, мобильник (чтоб ему пусто было!) и кошелек с последней наличностью (сто пятьдесят фунтов). Александр вышел, но решение все равно не пришло.
Решать надо по пути. В движении. Лежа на диване ничего не решишь. Просто заснешь – и все. Надо двигаться. Поэтому будем двигаться к цели. Цель нам задана. Стоит ли туда идти, неизвестно, но он идет. Пока еще есть возможность остановиться. Решение не принято! Вот и знакомый корпус университета, хотя ночью он его еще не видел. Все равно признал. Время? Прошло двенадцать минут. На три минуты опережает график. Какое-то спортивное ориентирование прямо! Все, сейчас начнется. Дальше-то дорога неизвестная. И спросить толком некого. Зима, все попрятались по домам, по средневековым замкам, которых здесь, пожалуй, больше, чем обычных домов.
Иду туда, не знаю куда, но решение еще не принято. Какого дьявола я туда иду? Я в своем уме? Может, это просто маньяк какой-то. Хозяин, например, тех частных владений, куда меня несет нечистая сила. Там он меня хрясь протазаном[16] каким-нибудь средневековым – сразу за калиткой, мало не покажется, и он еще будет в своем праве! И он еще будет в своем праве – не лезь в частные владения… Святая вещь, между прочим. Частная собственность – она ж святее общественной в Европе, а тем более здесь, на малюсеньком острове. Земли наперечет, и если каждый будет ее по всяким звонкам топтать – все газоны и потопчут. Где же тогда в гольф играть? Национальная трагедия случится.
Не то что в России, с ее огромными просторами. У нас если всю землю поделить, на каждого жителя придется по двенадцать гектаров! И это притом, что после всех «демократических» благ, которые спустил на страну Горбачев, территория ее настолько уменьшилась, что граница современной России откатилась к границе России – подумать только! – шестнадцатого века! Правда, по сравнению с доперестроечным временем население тоже уменьшилось. Да кто его, это население, здесь считает-то? Так, для проформы. Чтобы Чичиковым стать, узнать, сколько душ крепостных осталось.
И в этой огромной стране никогда и ни у кого, кроме царей, частной собственности не было! Да и у них только пока при короне. Хочу – дарую земли, крепостных, возможность заниматься бизнесом, качать из этих самых земель все, что в них есть, обирать этих самых крепостных. А чуть что – пошел, подлец, в острог! И сиди там до самой смерти! Ишь, бизнесом он занялся! А надоест крепостным или боярам с дворянами – и царя того, на кол! Или полотенчико на горло, или ножичком в бок… Да мало ли способов? И не имеет на таких просторах ни царь, ни холоп своего кусочка земли даже метр на два. Сегодня смиренное кладбище, а завтра поверх хоромы новые построили…
Вот сквер, осталось десять минут, уже почти бегом. Маневр – обход справа, что-то такое на военной подготовке проходили. Обход, обхват… Дот, дзот… Теперь осталось грудью на пулемет. А решение? Не принято. Главное вовремя добраться, а там будем думать. «О, О, О, О!» – как сказал Гамлет перед смертью. Вот она, калитка. Вот она, надпись – практически «Не влезай – убьет!». Сюда-то нам и надо!
Осталось пять минут. «Пять минут, пять минут», – запел про себя Александр. Три минуты уйдут там внутри – на разрыв аорты собаками (хи-хи!), а две минуты на размышление… Высокий старт, время пошло. Решение не принято. Прошло тридцать секунд. Сорок. Так, он решает или за временем следит? Или решение и есть слежка за временем?… В поисках отслеженного времени… Все, осталась минута. Так, я решаю или за временем слежу? Или решение и есть слежка за временем? В поисках отслеженного времени. Все, осталась минута. Ну нет у меня никаких данных для решения. Не знаю я, как правильно поступить. Пусть будет что будет. Тридцать секунд, двадцать… Даешь обратный отсчет!.. Пять, четыре, три, два, один…
Александр вошел в калитку и сразу рванул, согнувшись, направо, вдоль забора – метра три, не больше. А вот и деревья, их спасительная тень. Вроде прожекторы не светят, собаки не лают, сирены не гудят. Можно выдохнуть. Вдохнуть бы не забыть!
Февраль 1580
«Не забыть бы поглубже вдохнуть, перед тем как нырну», – серьезно сформулировал Уильям.
Он вообще серьезно принялся за это дело. Подумать только, он – помощник настоящего коронера, сэра Свифта! Тайный агент! Шшшш… Никому ни слова. Чуть сболтнул лишнего, и убийца сядет тебе на хвост. Бегай потом, уноси ноги. «Нет, язык за зубами – друг мой, чуть распустишь – враг мой, сразу несдобровать», – подбадривал себя Уилл, который рано утром по пути в школу забрел в тихую гавань, вчера ставшую последним пристанищем мисс Гамлет.
Он стоял на той самой иве, склоненной над рекой, где предположительно и оступилась потерпевшая. На самом деле оступиться тут было непросто: довольно толстый ствол рос примерно сантиметров на семьдесят параллельно воде, а потом уходил вертикально вверх. В этом месте от него отходило немало прочных веток, за которые легко было держаться. Неудобные и мешающие проходу давно спилили: дело в том, что с этой ивы местные хозяйки полоскали белье в реке, и никто никогда не падал. Прыгнуть в воду отсюда можно было, случайно сорваться – никогда. Ствол был как мостик с поручнями, захочешь – не упадешь, ветки удержат!
Уилл быстро разделся, повесил одежду на ветки и храбро бросился в холодную, но, слава богу, не ледяную воду. Зима подходила к концу, а она вообще в этих краях мягкая: в феврале ниже шести градусов тепла не бывает, а чаще всего гораздо теплее. Стоячая вода в заводи немного прогревалась на солнышке, хотя, конечно, теплой Уиллу она не показалась. Но что поделаешь, назвался груздем – полезай. Куда нужно, туда и полезешь, – сказал себе Уилл, набрал в легкие побольше воздуха и нырнул. Под водой было совсем темно и очень-очень холодно, к тому же Уилл не знал, что он хочет найти. Просто обследовал место происшествия. Всегда нужно начинать с обследования. Он то ли где-то это вычитал, то ли сам додумался – сейчас это не имело значения.
Но холод, от которого сжималось сердце, значения не имел. Поэтому Уилл сразу сообразил, что бессмысленно нырять в холоднющей воде не значит что-то там обследовать, и решил, пока силы его не оставили, выбраться на сушу. Вернее, ничего не решал, а просто как ошпаренный бросился на берег. Одной
