– Возможно. Время покажет. А его у тебя будет предостаточно.
«Как хорошо было снова очистить мир…»
– Рад, что тебе понравилось. Теперь тебе нужно отдохнуть.
«Я чувствую слабость».
– Естественно. И будешь еще слабее.
«Помоги мне».
– Сейчас. Подлети ближе.
Небо потемнело, и с него опустилась огромная фигура. Зверь казался теперь сплошной черной массой. Вдоль его громадного тела вспыхивали разноцветные молнии. Внезапно подул сильный ветер, поднимая пыль вокруг цитадели.
«Ты заставил меня…»
– Конечно, иначе бы ты не покорился. Успокойся.
Заклубились тучи, а в центре их зародился черный смерч.
«Я могу уничтожить тебя».
В небе возникла гигантская нога.
– Ты не сможешь долго просуществовать в своем нынешнем состоянии. И ты это знаешь.
Послышался глубокий вздох, подобный завыванию ветра.
«Да, ты прав».
Тучи завертелись быстрее, смерч снова начал расти.
«Я чувствую, что превращаюсь в нечто другое. Я – уже не я».
– Это ничем тебе не повредит.
Мир взорвался, и наступила тьма.
Никаких указателей не было и в помине. Подойдя к началу пандуса и увидев, что идти по нему далеко да и опасно, он решил, что где-то тут должна быть лестница или, это было бы совсем чудесно, лифт.
Поиски ни к чему не привели. Однако он обнаружил ничем не примечательный коридор, упиравшийся в другой. Справа была непроглядная темень, так что он свернул налево и снова очутился среди каменных стен подземного гаража. Вздохнув, он двинулся назад, миновал перекресток с первым коридором и пошел дальше в темноту. Пройдя на ощупь шагов тридцать, он уперся в стену. Коридор сворачивал направо – лампы по- прежнему отсутствовали – и продолжался, казалось, бесконечно.
Еще один поворот – и впереди появился свет.
Он увидел потемневшую каменную кладку и факел и удивился – куда, черт побери, его занесло? Но эта мысль лишь мелькнула и исчезла, а его внезапно охватило отчаяние – он почувствовал, что не вынесет очередного бессмысленного интервью для поступления на работу, к которой на самом деле совсем не стремился. Зачем ему все это? Он не годился для службы, по крайней мере для «белых воротничков». Ну так почему бы не поискать что-нибудь другое? Это внезапное желание просто «устроиться хоть на какую-нибудь работу» было всего лишь ответом на давление со стороны родителей. Или нет? Чисто рефлекторное стремление к безопасности…
Что ж, к черту «Ю-Эс-Экс» и к черту поиски «хорошей работы». Он станет владельцем бара, или откроет книжный магазин, или отправится в Европу… что угодно. К черту все.
Он взглянул на странный разрыв в конце коридора и шагнул вперед…
Был обычный калифорнийский день – яркое солнце, голубое небо, дымка, смог, и Линда почувствовала, что все это ей смертельно надоело.
Она смертельно устала. Ей казалось, что следующего дня она не переживет.
Линда пыталась звонить сестре, но Шарон была на конференции медсестер в Денвере, беспокоить ее не хотелось. Она всегда могла поговорить с Шарон, но о чем им было говорить сейчас?
И все же она не допускала мысли о самоубийстве. Мать не перенесла бы этого, а сама Линда не могла даже представить, как лежит в гробу, а вокруг шепотом переговариваются старые друзья семьи. И слухи… «Слышали про ту девушку, Барклай? Нет, младшую. Знаете, как она умерла?»
Бр-р-р…
Может быть, она просто боялась смерти. Она вообще всего боялась. Боялась жить. Пожалуй, желание умереть все же брало верх – к тому же разве не для этого существуют таблетки? Может быть, ей снова стоит начать их принимать? А потом придет смерть, и ей не нужно будет действовать, что-то решать…
Она сама себя ненавидела.
Встав с кровати, она подошла к стенному шкафу. Ей очень хотелось сбросить с себя грязную футболку, швырнуть ее в кучу валяющегося там нестираного белья. Поднять наконец задницу и спуститься в прачечную…
Шкаф почему-то стал намного больше. «Интересно, – подумала Линда, – куда девалась его задняя стенка? И что за ней? Нечто вроде внутренности церкви, или замка, или чего-то подобного…»
Квип расхаживал по тюремной камере, размышляя над жизнью вора. Своей жизнью. Хорошей ли? Нет. Единственной, какая у него могла быть? Скорее всего, тоже нет. Он подумал, как это часто бывало, – а можно ли было ему стать кем-нибудь другим? Если бы он только не был прирожденным вором! Но до какого положения в жизни мог надеяться подняться беспризорник, сирота, нежеланный ребенок? Чтобы выжить, приходилось красть. Иного пути не было. Может, в лучшем из миров… но где они, эти другие миры?
