Но потом она увидела, как Джеймс зарылся в большой старинный сундук, который – она была уверена – какой-нибудь средневековый предок привез с собой из крестового похода, поэтому она вошла в комнату и заглянула ему через плечо.
– Вот! – воскликнул он, вытащил маленькую коробочку и подошел к кровати. – Принесите, пожалуйста, свечу!
Одна из «девочек», Эппи, а может, ее сестра, зажгла одну-единственную свечку в его спальне, и Темперанс пронесла ее через всю комнату. Сгорая от любопытства, она, не колеблясь, взобралась на спинку кровати, поставила свечу в оловянном подсвечнике на толстое бархатное покрывало и посмотрела на карты в руках Джеймса.
– Я не рассматривал их много лет, – сказал он. – Бабушка дала мне их, когда мне исполнилось девять лет, за год до своей смерти.
Он говорил тихо, а балдахин, под которым они сидели, словно отъединил их от всего остального мира. И вдруг все ее раздражение куда-то ушло. Она словно увидела перед собой малыша, который рос среди азартных игроков и с дедушкой, обладавшим адским нравом.
– Она сказала, что они очень ценные, и я должен хранить их всю жизнь.
Он посмотрел на Темперанс – их отделяли всего несколько сантиметров.
– Еще она сказала, что они – мое будущее. Я думал, что это гадальные карты, но не знал, как ими пользоваться.
Джеймс разложил карты на кровати, и сердце Темперанс забилось чаще. Он раскинул их таким ровным полукругом, что она поняла, – в его руках карты не впервые в жизни.
Она рассмотрела колоду. Обычные карты. Красно-белая рубашка с замысловатым узором. Совершенно ничего интересного.
Темперанс разочарованно посмотрела на Джеймса. Он улыбнулся ей, снова посмотрел на карты и медленно перевернул одну из них.
На карте было изображено бриллиантовое ожерелье. В углах стояли символы туза бубей. На другой карте, которую он перевернул, оказался символ тройки червей. На ней был изображен маленький золотом херувим.
Темперанс взяла карту и поднесла ее к свече. Джеймс улыбался ей так, словно ждал, пока она додумается до чего-то.
И ее внезапно осенило... Одним движением руки она перевернула весь веер карт. На лицевой стороне она увидела ювелирные украшения и серебряные блюда.
– Господи! – вздохнула Темперанс. – Вы считаете, что это именно те вещи, которые она купила?
– Я всегда так думал, но у меня не было доказательств. Поэтому меня так заинтересовали счета, найденные Гэви.
– А за все эти годы вы ничего не обнаружили?
– Пару раз мы находили похожую посуду, вроде той, что нашли вы, но ничего больше. Когда мы впервые показали ее дедушке, он разбил ее. После того случая мы хранили в секрете все наши поиски и все, что находили. Он не любил напоминаний о жене.
– Интересно, почему? Из-за чувства вины?
Она взяла одну из карт и посмотрела на нее. Там было нарисовано кольцо с сапфиром в обрамлении четырех бриллиантов.
– А где она могла все хранить? – задумчиво спросил Джеймс.
– Этот вопрос я бы задала вам. Ведь вы лорд, а я гостья.
Он улыбнулся и взял другую карту, изображавшую маленькую бронзовую статую, возможно, античную.
– Вот она, опись имущества, теперь только осталось найти товар.
– Она что-нибудь еще оставляла? Может, карту? Подумайте хорошенько!
Он понимал, что она подшучивает над ним, и все равно засмеялся. Сокровище было частью его детства, а с тех пор как он стал лордом, все мысли у него занимала работа. Собрав карты и положив их в коробочку, он сказал:
– Ну, пока к сокровищам мы не приблизились ни на шаг.
В этом «мы» было что-то особенное, и она внезапно вспомнила, что они одни в доме, а остальные спят. В его комнате, на его кровати они сидели совершенно одни.
Темперанс быстро соскочила на пол.
– Думаю, на сегодня нам достаточно! Она наигранно зевнула. На самом деле сон давно как рукой сняло.
Джеймс с неохотой поднялся.
– Да. Вам завтра ехать в Эдинбург, поэтому лучше лечь спать.
– В Эдинбург? – переспросила Темперанс.
– Вы говорили, что собираетесь с Грейс купить для дома кое-какие вещи.
– Ах, да, конечно! Магазины!
Она совершенно забыла о своей выдуманной цели их поездки в Эдинбург. Завтра состоится тайный обед, на котором они с Грейс наденут шляпы.
