добраться до Уэльса.
А сейчас она притоптывала ногами и нервно куталась в плащ: на улице было очень холодно. Лайонин снова вернулась мыслями к задуманному. Что сделает Ранулф, когда она появится перед ним? Он сказал, что больше не желает ее видеть, и она многим рисковала, затеяв этот маскарад. Жаль только, что у нее нет вещей, кроме крестьянского платья, того, что сейчас на ней. Но как она ни старалась, все же не сумела как следует спрятать узел с подбитыми мехом вещами. Фургоны постоянно проверялись воинами. Стоит им отыскать дорогие одеяния, как ее немедленно обличат, и страшно подумать, что тогда будет!
– Эй, девчонка!
Лайонин оглянулась и, увидев незнакомую женщину, поспешно нагнула голову. Только бы не сорваться, не выплеснуть свой гнев на эту грубиянку!
– Не стой здесь весь день! Иди и помоги мне с этими бочонками!
Лайонин последовала за женщиной во внутренний двор и испуганно охнула, ибо передней предстали грозные «черные стражи». Все, кроме Черного Льва, уже сидели в седлах. Лайонин искоса взглянула на великолепного вороного с пышной гривой, длинным, до самой земли хвостом. Достойный конь для Черного Льва!
Лайонин взяла под мышки два маленьких деревянных бочонка и пошла вслед за женщиной на внешний двор. Но та вдруг резко остановилась. Лайонин проследила, куда она смотрит. Ранулф медленно шел к Таю, и она ощутила прилив гордости, когда все взгляды обратились на него. «Черные стражи» тоже выпрямились в седлах.
Он перебросил ногу через широкую спину жеребца и замер, глядя на одно из окон второго этажа. Лайонин тихо вздохнула, поняв, что это было окно ее маленькой спальни.
– Пусть эта дрянь испытает все муки ада! – про шипела женщина, стоявшая рядом с Лайонин. Та впервые присмотрелась к ней. Она была немолода, старше ее матери, но со следами былой красоты на лице. Даже сейчас ее необычные глаза поразили Лайонин: узкие, раскосые, миндалевидные и очень живые. Но сейчас в них сверкала неподдельная злоба.
– Говорят, она не любит моего Ранулфа.
Лайонин едва не взорвалась и только огромным усилием воли сдержала гнев.
– Почему он твой? Разве у него нет жены?
– Да, – прошипела женщина, – он женат.
Она с неожиданным интересом посмотрела на Лайонин, но молодая женщина вовремя отвела глаза. Разочарованная незнакомка вновь воззрилась на Ранулфа, и Лайонин сжала кулаки, заметив ее обожающий взгляд.
– У него есть жена, которая не заботится о нем так, как он того заслуживает, – с тихим гортанным смехом добавила женщина. – Только дура может променять ласки лорда Ранулфа на ложе другого!
– Что ты знаешь о ласках лорда Ранулфа? – вырвалось у Лайонин. На этот раз она не смогла скрыть ярости.
Женщина лениво усмехнулась, и Лайонин встретила ее насмешливый взгляд своим пылающим.
– Вот как… – протянула незнакомка. – Вижу, Ранулф нашел мне замену. Но я не слыхала о тебе. Он умело прячет новую любовницу. Значит, ты на себе изведала его искусство любви… и за это следует благодарить меня.
Лайонин нахмурилась и уже хотела спросить, что та имеет в виду, когда обе услышали конский топот. Вскинув голову, она увидела возвышавшегося над ней Ранулфа. Правда, он смотрел не на нее, а на неизвестную женщину. Лайонин пониже надвинула на лицо капюшон.
– Мод, как приятно видеть тебя в это чудесное утро! Я рад, что ты снова едешь с нами.
– Только с вами, милорд. И если в дороге что-то понадобится… я всегда готова услужить.
Лайонин украдкой взглянула на Ранулфа и стиснула зубы при виде нежности, почти обожания, с которым тот смотрел на наглую старуху. Но пришлось отвернуться, хотя эта жирная баба с раскосыми глазами открыто предлагала ему себя.
– Ах, Мод, мне так недостает тебя, с тех пор как ты перебралась в деревню. Надеюсь, у тебя уже приготовлены… развлечения на время нашей замечательной поездки?
– Несколько ящиков уже набиты цветными шелками и всем, что понадобится в пути.
Ее медовый голос ощутимо ласкал Ранулфа. Если это сейчас же не закончится, Лайонин непременно выдаст себя.
– С нетерпением жду вечера.
Он повернул коня и умчался, сопровождаемый «черной стражей».
Мод издевательски усмехнулась.
– У тебя сильная воля, – изрекла она. – Будь я на твоем месте, не смогла бы так долго сдерживать гнев.
Лайонин вскинула подбородок.
– Не понимаю, о чем ты.
И снова этот тихий, гортанный смешок.
– Не бойся, что я займу твое место в постели милорда. Мои дни давно прошли. И теперь я живу лишь воспоминаниями о его сладостных ласках.
– А я не знаю никаких таких ласк! – процедила девушка. Мод снова рассмеялась, на этот раз громче:
– Вот оно что! Тебе неведомо его прикосновение. Ты лишь хотела бы лечь с ним!
Она поглядела в сторону окна спальни и сухо поджала губы.
– Я слышала, она не подпускает его к себе – пусть дьявол сгноит ее, – так что, может быть, Мод и сумеет помочь тебе.
– Ты так легко желаешь зла женщине, которую ни разу не видела? Может, все не так, как ты думаешь, и это лорд Ранулф отвергает ее.
Мод очень пристально всмотрелась в девушку.
– В таком случае она должна быть очень уродливой или сварливой: недаром ему противно дотронуться до нее. Или у нее французская болезнь.
– Неправда! – горячо вскричала Лайонин и тут же осеклась под пронизывающим взглядом Мод.
– Похоже, ты многое знаешь. Откуда такая уверенность, что я ни разу не видела жену лорда Ранулфа? И ты очень горда… слишком горда для дочери простого серва.
Кровь Лайонин, казалось, оледенела, ибо она выдала себя и не знала, что ответить этой женщине. Мод прервала тяжелое молчание:
– Пойдем отнесем бочонки к фургонам, и пора в путь. Еще будет время узнать про тебя больше, но, что всего важнее, есть возможность научить тебя ублажать милорда Ранулфа, чтобы ты смогла познать его ласки и утолить свое желание.
Лайонин прикусила язык, чтобы не ответить по достоинству на ядовитые уколы женщины. Скорее бы добраться до Уэльса и встретиться с королевой. Само путешествие ее не интересовало.
Лайонин нетерпеливо ерзала на спине маленького ослика, бредущего за четырьмя фургонами, которые тащились за «черной стражей» и Ранулфом. По каким-то причинам Мод не выдала Лайонин, и та вздохнула свободнее. Кроме того, Лайонин тихо радовалась, что «черные стражи» не походили на людей ее отца, не пропускавших мимо ни одной юбки.
Вскоре они остановились на ночлег, и мужчины расположились под деревьями. Мод подавала им еду, и они вежливо благодарили.
Услышав ее гортанный смех, Лайонин принялась помешивать содержимое висевшего над огнем котелка.
Ранулф, как всегда, задавал быстрый темп своим спутникам, и к концу дня все валились с ног. Время оставалось только для короткого ужина. Не сильная в кулинарии Лайонин то и дело ошибалась, помогая Мод готовить еду, и была благодарна женщине за терпение. Глядя на большой черный шелковый шатер Ранулфа, она втайне радовалась, что именно Мод понесла ему ужин. Хотя… то и дело тревожно поглядывала в ту сторону, пока женщина не вернулась. Мод бросила на нее понимающий взгляд и засмеялась. Затем подошла к фургону и осторожно вынула деревянный ящик.
– Пойдем, – окликнула она, не оборачиваясь. Лайонин, которую разбирало любопытство, послушалась, хотя ее коробило, что женщина вообразила, будто имеет право ей приказывать.
Огонь, на котором готовилась еда, был разложен довольно далеко от рыцарских шатров. Лайонин поняла, что это сделано специально, чтобы никто не увидел, чем они занимаются.
Ящик был выложен крошечными пластинками перламутра и серебра, красиво переливавшимися в отблесках пламени. Мод благоговейно подняла крышку и вынула странное одеяние из прозрачного шелка, похожее на мужские подштанники, только длиннее, и с расшитыми драгоценными камнями манжетами у щиколоток. Вокруг талии шел широкий пояс, также украшенный золотом и сверкающими каменьями. За шароварами последовала присборенная полоска шелка, назначения которой Лайонин не могла разгадать. Далее на свет появились прозрачный короткий жилет имножество тонких вуалей. Лайонин никогда не видела столь красивого шелка и сейчас даже встала на колени, робко касаясь ткани.
– Это принадлежало сначала моей матери, а потом и мне. Теперь я слишком растолстела, чтобы носить такой костюм.
– Но как вообще можно его носить? Он открывает больше, чем скрывает.
Мод тихо рассмеялась:
– Ты права. Но это сшито специально для танцев, – пояснила она и в ответ на недоуменный взгляд Лайонин добавила: – Моя мать была сарацинкой. Отец привез ее сюда из Святой земли. Он влюбился в нее, когда она однажды ночью танцевала в… одном доме. Он был хорошим человеком и постарался забыть, что мать часто… танцевала. – Голос ее стал напряженным. – Он привез ее с собой из Крестового похода и относился к ней по-доброму. Я была еще маленькой, когда он умер, и мать за одну ночь превратилась в старуху. Хотя она любила танцевать для отца, после его смерти забыла о развлечениях. Правда, научила меня своему любимому танцу и оставила мне эти шелковые одежды. А я, подобно матери, оставалась верной всем своим мужьям.
Мод встала и велела Лайонин тоже подняться. Испуганный возглас сорвался с губ молодой женщины, когда Мод грубо провела ладонями по ее телу.
– Пойдет, – констатировала она. – А теперь снимай с себя все.
– Ни за что! Не знаю, чего ты от меня хочешь, но я не стану раздеваться!
Но на Мод ее протесты ничуть не подействовали.
– Не собираешься же ты
