глазури шоколадного и белого оттенка.
— Нет, Тесс.
— Тесс? — переспросил Люк. — Тесс, которая работает у Рамзи? Тесс, которая не терпит ничего миленького и сентиментального?
— Именно она. Мне кажется, твой отец хотел бы открыть вместе с ней собственное дело.
Люк сел на стул и посмотрел на Джос.
— Мой отец и Тесс? Но у каждого из них амбиций выше головы. Мой отец никогда ни с кем не уживется, да и Тесс тоже. Она управляет офисом Рамзи, как капитан кораблем.
Джос пожала плечами:
— Представления не имею, как они могут работать вместе, но они работают. Тебе стоит посмотреть на них. Они делают все так слаженно, как машина. Если Тесс нужна глазурь голубого цвета, ей не надо слов, через пару минут она протягивает руку, и, оказывается, твой отец уже наполнил шприц нужной глазурью.
— Мой отец? Он делает глазурь?
— И наполняет большие кондитерские шприцы. После первого дня он и Тесс провели два часа в Интернете и заказали огромное количество всяких приспособлений для приготовления кондитерских изделий, все, что нам необходимо.
— Я бы хотел увидеть это.
— Итак, где ты был? — спросила Джос, смазывая формочки маслом.
— Лучше позволь мне, — сказал Люк. — Я не хочу, чтобы отец учил меня печь пирожные. — Он снова посмотрел на пирожные на столе.
Они действительно были очень симпатичные и выглядели вполне профессионально.
— Я жду, — напомнила Джос.
— Извини. Я хотел все рассмотреть.
— Ты наконец расскажешь мне, где ты был?
— Что ж… — улыбнулся он, глядя на Джос. — Покажи мне, как это делается.
Джос показала ему, как пользоваться скалкой и лопаточкой, как наполнять формочки тестом, а потом поставила их в духовку и включила таймер.
— Нужно сложить готовые пирожные в коробки, которые заказал твой отец, а ты можешь рассказывать, пока мы работаем.
— Как ты думаешь, почему мисс Эди никогда не рассказывала тебе об Эдилине?
— Я не знаю, — ответила Джос и услышала в собственном голосе обиду. — Она много рассказывала о других событиях своей жизни. Я могла бы написать книгу о годах, которые она провела с доктором Бреннером, но она ничего не говорила о городе, в котором выросла.
— Она ничего не рассказывала о своем детстве?
— Она говорила, что росла в маленьком городе на юге. Она сказала, что ее жизнь началась после встречи с Дэвидом. До того как я приехала сюда, я думала, что он погиб на войне, но Сара сказала, что он бросил ее. Мисс Эди вернулась с войны, а мужчина, которого она любила, женился на какой-то вертихвостке, и она уже была беременна…
— Это лишь один взгляд на ту историю, — усмехнулся Люк, укладывая корзиночки в коробку.
— Как это? Ты так смотришь на меня, будто я сказала что-то ужасное. А я лишь повторила то, что мне рассказывали.
— Известные городские сплетни. Куда это отнести? — Он поднял коробку.
— Я думаю, в холл. Мне нужно место, чтобы установить большую ступку, тогда я смогу начать толочь лаванду.
— Ты знаешь, что есть специальные приспособления, которые ускоряют эту работу? — спросил Люк.
— Конечно, но разве кто-то хочет ускорить ее?
Она увидела, что Люку понравился ее ответ, он отнес коробку в холл и вернулся с большой ступкой и пестиком, а затем принес коробку с лавандой.
— Мне кажется, ты хочешь что-то рассказать мне, но не решаешься, — вздохнула Джос. — Давай колись…
— Если бы ты могла выбирать, какую работу ты бы выбрала?
— Писательство, — не задумываясь, ответила Джос.
Люк удивленно взглянул на нее.
— Когда я училась в колледже, мисс Эди сказала, что ее подруга хочет написать биографию своей прабабушки, которая была суфражисткой, но эта подруга представления не имеет, как и где найти необходимый материал. Она не знала ничего, кроме сведений из энциклопедии.
— Энциклопедия, — фыркнул Люк, укладывая в коробку последние пирожные. — А письма, неопубликованные документы?
— Ну да. Я провела с этой женщиной весенние каникулы, у нас была чудесная неделя, мы рылись в старых чемоданах или разбирали хлам на чердаках каких-то ее родственников.
— Она написала книгу?
— И да, и нет, — сказала Джос, но тут зазвонил таймер, и она вынула противень с формочками из духовки. — Она написала ее, но не смогла найти издателя, но не в этом дело. Это было так интересно — копаться в документах и архивах, искать и находить сведения о жизни человека. Она узнала, что ее прабабушка, например, пригласила суфражисток на чай к себе в дом, но когда об этом услышал ее муж, это был конец. Но самое главное, я поняла, что мне ужасно нравится заниматься этим. Потом мисс Эди поддержала меня в моем желании написать письма некоторым издателям, и я получила работу, помогала в создании подобных книг. Платили не много, но работа мне очень нравилась.
— И о ком ты бы хотела написать?
— Я… — Джоселин заколебалась, словно набираясь смелости, чтобы рассказать ему. — Я думаю написать о мисс Эди, о ее работе с доктором Бреннером. Он умер несколько лет назад, но его жена сохранила все письма, которые он писал ей. И она готова отдать их мне. Правда, она думает, что я хочу написать о ее муже, а не о его помощнице. Это грозит осложнениями.
— Что, если я скажу тебе, что у меня есть начало истории, которую писала мисс Эди, и что я узнал это от того самого Дэвида, который, как ты считаешь, бросил ее?
— Что? — Джос подняла на него глаза. — Этот ничтожный человек писал ей письма, пока она лежала в госпитале с обожженными ногами?
Люк ждал момента, когда сможет вступить в разговор.
— Ладно, не будем откладывать. Прекрати повторять ложь, в которую верит весь город. Дэвид, тот, который, по-твоему, бросил мисс Эди, — мой дед, а «вертихвостка», которая была беременна от него, — моя бабушка, в результате их союза на свет появилась моя мать.
— О! — Джос тяжело опустилась на стул. — Твой дед ухаживал за ней…
— Прежде чем ты продолжишь, думаю, тебе следует знать, что был еще один Дэвид, и именно он погиб на войне.
— Другой Дэвид? — прошептала Джоселин. — Мисс Эди любила двух мужчин с одинаковым именем — Дэвид?
— Два последних дня я провел с дедом.
— Он жив? Дэвид мисс Эди жив?
— И прекрасно себя чувствует. И по-прежнему женат на Мэри Элис, и они до сих пор обожают друг друга. Он дал мне прочесть часть истории, которую мисс Эди послала своему другу.
Джос молча смотрела на него.
— Если ты не закончишь сейчас с этой лавандой, то мы будем возиться всю ночь и никогда не сделаем это печенье.
— К черту лаванду, я хочу сейчас же прочитать эту историю, — прошептала Джос.
— Нет, — твердо возразил Люк. — Если я отложил чтение, то и ты можешь подождать. Мы должны закончить все это и заработать, а потом ты будешь читать мне сказки, пока я буду трудиться над газоном.
Джоселин медленно поднялась и снова занялась лавандой.
— Я хочу знать каждое слово, которое ты услышал. Не упускай ни одну деталь.
— Мне пришлось поиграть с дедом Дэвидом в гольф, чтобы что-то узнать. Я ненавижу гольф.
— Но любишь рыбалку.
— Не дави на меня!.. — почти закричал Люк, но затем спохватился. — Извини.
— И что же ты узнал?
Люк несколько минут хранил молчание.
— Почему для тебя все это так важно?
— Не знаю, — медленно проговорила она. — Иногда я думаю, что вся моя жизнь — сплошная ложь. Я многого не понимаю. До того как я встретилась с мисс Эди, дед часами рассказывал мне о моей матери, но не пытался приукрасить ее в этих историях. Бабушка одергивала его, говорила, что я еще маленькая и не должна знать все. Моя мать училась в частных школах. Она так хорошо играла на фортепьяно, что даже принимала участие в концертах. Она была очаровательная, умная, популярная. У нее была толпа поклонников, но она отвергала все предложения руки и сердца, пока дед не сказал, что так она никогда не выйдет замуж. И знаешь, что она сделала?
— Понятия не имею.
— Она влюбилась по уши в парня из тех, про которых говорят «на все руки мастер». Он работал в городском клубе, бросил школу, не доучившись, и больше никогда не открыл книгу. Он жил в крохотном домишке, где была всего одна комната, и тратил каждое пенни на мотоциклы. Мои бабушка и дед делали все, чтобы разрушить этот союз, но мама заявила, что уйдет из дома, если они не дадут своего благословения, а также места, где они смогут жить.
Джоселин сделала паузу, насыпала размельченную лаванду в большую миску и начала смешивать ингредиенты.
— К тому времени ей было уже тридцать три года, а родители никак не могли понять, что она имеет полное право поступать так, как считает нужным. И все же они сдались. Когда новобрачные переехали к ним, дед с бабушкой даже сделали вид, что не возражают. Дед взял моего отца на работу в свою страховую компанию, отец сменил джинсы и кожаную куртку на официальный костюм, каждый день ходил на работу, но так и не привык к этому. Смирился, потому что очень любил мою мать.
— И это все оправдывало? — сказал Люк.
— Да. Дед и бабушка никогда не говорили о моем отце ничего плохого, но я понимаю, что они думали о нем на самом деле. В любом случае четыре года спустя родилась я, а еще через пять лет моя мама умерла от аневризмы. Когда мне исполнилось девять, в автомобильной катастрофе погибли дед и бабушка.
— И тогда ты осталась с отцом?
— Да, — сказала Джос, опустив глаза. — И он вернулся к своим прежним занятиям. И не стало ни галстуков, ни белых воротничков, ни ежедневной работы с девяти до пяти… От родителей матери мне достался дом и небольшая сумма денег, они закончились, когда мне исполнилось двенадцать. — Джос
