Прижавшись к нему, она кивнула, опустив голову на плечо Тревиса и думая о том, что последние дни он не приходил потому, что готовился к шторму.
Он опустил ее на постель, посмотрел на нее странным взглядом, а потом крепко и по-хозяйски поцеловал.
— Оставайся на месте, — повторил он, коснувшись уголка одного из ее опухших покрасневших глаз После этого он сразу же ушел, а Риган осталась одна в потемневшей каюте. Теперь, после его ухода, она гораздо сильнее ощутила качку. Чтобы не упасть с койки, она изо всех сил вцепилась в ее края. Под дверь стала просачиваться вода, заливая пол. Пытаясь сохранить равновесие, она старалась представить себе, что же происходит на палубе. Если вода добралась до каюты, значит, она перехлестывает через борт. В ее воображении стали возникать ужасные картины. Однажды, когда Риган была еще ребенком, судомойка дяди получила письмо о том, что ее юного мужа в шторм смыло за борт, а потом один из его друзей рассказал ей эту страшную историю. Все слуги, и Риган вместе с ними, собрались вокруг матроса и, затаив дыхание, слушали чудовищные подробности.
Теперь то повествование показалось ей подлинным, потому что над ее головой проносились настоящие волны высотой с дом и такой силы, что, скатываясь назад в море, они могли утащить с собой целую дюжину людей.
А ведь Тревис там, на палубе!
Эта мысль молнией пронеслась в голове. Конечно, Тревису и в голову не приходило, что он может пострадать. Разумеется, он убежден в том, что даже море подчинится ему. А ведь вряд ли он настоящий моряк. Он — простой фермер, который юношей плавал на китобое, а теперь ему пришлось работать, чтобы оплатить дорогу.
От сильнейшего толчка Риган опять выбросило с койки. 'Тревис! — подумала она и попыталась встать.
— А вдруг эта волна унесла его с палубы?'
Громкий треск ломающегося дерева над головой заставил ее поднять голову. Корабль разваливается на части! Держась обеими руками за край койки, она смогла выпрямиться и начала долгий путь к сундуку, к счастью, прикрепленному к полу. Сначала ей пришлось найти плащ, а затем предстояло каким-то образом подняться на палубу. Нужно было защитить Тревиса от самого себя, убедить его вернуться в относительно надежную каюту, а если он откажется, нужно быть рядом с ним. Она решила, что если его смоет за борт, она бросит ему канат.
Глава 9
Ни один из слышанных ранее рассказов не мог бы подготовить Риган к порывам пронзительного соленого ветра, который чуть ли не сбил ее с ног, когда она приоткрыла дверь, ведущую на палубу. Ей понадобились все силы, чтобы открыть дверь и выйти наружу, и тут же дверь с треском захлопнулась за ее спиной. Соленые брызги моментально промочили одежду, и шерстяная накидка плотно облепила ее изящное тело.
Вцепившись в поручни трапа и изо всех сил пытаясь держаться прямо, Риган заморгала от холодных пронизывающих струй, словно пытавшихся пробить ее тело, и стала высматривать Тревиса. Сначала ей не удалось разглядеть людей на темной палубе, но боязнь за жизнь Тревиса пересилила боль от хлеставших ее яростных струй.
Когда глаза Риган постепенно привыкли, она увидела туманные очертания людей на самой середине длинной и широкой палубы. Не успела она сообразить, как добраться до них, как корабль внезапно качнуло, она упала на палубу и, подобно щепке, покатилась к борту. Когда ее тело ударилось о борт, она вцепилась в первое, что оказалось под рукой — в деревянный лафет пушки.
Когда волна схлынула, она попыталась встать на ноги, но тут опять раздался сильный треск. На этот раз она поняла, что звук донесся откуда-то сверху. Как видно, ломалась одна из мачт. Медленно, осторожными шажками, она двинулась в ту сторону, где были люди и слышался треск рушащейся мачты.
Она с радостью увидела, что все матросы, и среди них Тревис, держались за какие-либо части корабля и, задрав головы, смотрели на ломающуюся мачту.
— Говорю тебе, лезь! — проревел капитан, перекрывая шум взбешенного моря.
Протерев глаза, Риган увидела, что матросы отступили на шаг, и не сразу поняла, что капитан приказывает кому-то подняться на мачту. Она уже было собралась сообщить ему, что думает о подобной просьбе, но потом решила промолчать, чтобы Тревис не увидел ее.
Однако, посмотрев на него, Риган поняла, что он уже заметил ее и двинулся к ней. Выражение ярости на его лице было еще более страшным, чем штормовое море, и, не раздумывая, Риган направилась к двери под палубой. Внезапно вся ее храбрость улетучилась.
Не успела Риган сделать и двух шагов, как сильная рука Тревиса схватила ее за плечо. Он не промолвил ни слова, да и нужды в этом не было, поскольку все его чувства были написаны на лице.
Когда корабль качнуло и над ними опять нависла угроза быть смытыми новой волной, Тревис бросился к ней, телом прижал ее к поручням и благодаря своей могучей силе надежно защитил.
— Я тебя за это выпорю! — прокричал он ей в ухо, когда корабль вновь обрел устойчивость.
Но внимание их отвлек громовой возглас капитана:
— Что, среди вас нет настоящего мужчины?
И в эту секунду, пока Тревис до боли сильно сжал ее, Риган увидела Дэвида и сразу поняла, что он пришел на палубу за ней. Даже в полумгле, сквозь брызги бьющейся о борт воды, она разглядела на его лице синяк от кулака Тревиса. Она зажмурилась, и ее охватило чувство вины. Она поняла: он догадался, что Риган только использовала его, догадался, в какое глупое положение попал.
Их захлестнула небольшая волна, они зажмурились, а когда вода схлынула, она увидела, как Дэвид шагнул вперед — но на нее он не смотрел. Держась по возможности прямо, он подошел к капитану.
Остановившись рядом с Тревисом, он прокричал:
— Я — мужчина! Я полезу на мачту.
— Нет! — закричала Риган. — Останови его! Держась за канат у основания мачты, Дэвид повернулся к Тревису. Видимо, понимая его молчаливую мольбу, Тревис кивнул, а потом схватил и сильно сжал руки Риган. Она вырывалась из его объятий, пытаясь подбежать к Дэвиду, понимая, на что он решился и что его решение, равнозначное самоубийству — на ее совести.
Увидев, что ничего не сможет сделать, Риган, как и вся команда, замерла на месте. Тревис держался между поручнями и орудийным лафетом, крепко прижимая к себе Риган, и глаза его ни на секунду не отрывались от фигуры Дэвида.
Радуясь, что в конце концов нашелся храбрец, который полезет вверх, капитан громко объяснял Дэвиду, что нужно сделать, тем временем обматывая его вокруг пояса линем. По жестам и некоторым долетевшим до нее словам Риган поняла, что Дэвид должен добраться по вантам до первой, самой длинной реи, проползти по ней чуть дальше середины, пока не окажется над бурлящей водой, и закрепить канатом треснувший нок.
Не веря своим ушам, Риган только глубоко вздохнула и от испуга больше не могла протестовать. Она твердо знала, что на ее глазах человек движется навстречу собственной гибели. От страха она зарылась лицом в грудь Тревиса, но он с силой повернул ее голову, заставляя смотреть на Дэвида, который остановился возле мачты и ждал только одного: прощального взгляда Риган.
Приветственно подняв руку, она беспомощно уронила ее и замерла, прижимаясь спиной к груди Тревиса. Она следила за тем, как юноша с угрюмым лицом полез вверх. Сразу же стало видно, что он неопытен — его ноги срывались с перекладин, так что временами Дэвид удерживался одной рукой. Ветер обрушивался на него, отрывая руки от вантов, и выбивал опору из-под ног.
Глядя на него, Риган с силой укусила себя за руку.
Медленно, с трудом одолевая каждый шаг, Дэвид наконец добрался до реи. Вцепившись в нее обеими руками, он замер на секунду, чтобы передохнуть, а может быть, ждал, когда пройдет еще одна высокая волна, и никак не мог решиться. Когда волны схлынули, стоявшие на палубе увидели, что он по-прежнему на месте, и облегченно вздохнули.
Когда корабль опять выровнялся, Дэвид двинулся к ноку. За полметра до трещины он размотал линь и сжал один конец зубами.
— Осторожнее! — закричал кто-то рядом с Риган.
