пытались заняться этим), поэтому говорила только о том, что было ей знакомо — о земледелии.
«А Тревис этим упивается», — с негодованием подумала Риган. Временами, когда Риган принималась обсуждать с ним домашние дела, она замечала, как глаза Тревиса начинают блуждать по сторонам; однако когда Лиа начинала свои расспросы о полях, лошадях и кузнице, Тревис едва мог усидеть на стуле.
— Утром можешь поехать со мной и осмотреть посадки табака, — предложил Тревис.
— Нет, — мягко возразила Николь. — Завтра Лиа уезжает ко мне. Я уже давно не была дома; к тому же пора заняться ее гардеробом.
— А по-моему, она одета, — убежденно произнес Тревис, глядя на муслиновое платье с глубоким вырезом.
— Тревис, — предупредила его Риган и уже приготовилась сказать, что она думает о его привычке пристально разглядывать Лию.
Николь засмеялась, и это предотвратило надвигавшуюся ссору.
— Нет, Лиа должна уехать со мной. Мне наконец-то прислали заказанные ткани, и швея уже приехала. Заодно я начну обучать Лию, как следует управлять хозяйством плантации. Ей нужно начать с малого, не такого огромного, как твое хозяйство, Тревис.
Нахмурившись, он тут же улыбнулся, взял руку Лии и поцеловал ее:
— Мне здесь будет не хватать твоего личика, но Клей о тебе позаботится.
Позже Риган проводила Лию в спальню Уэса.
— У Николь в доме живет целая армия мастеров из Франции. В прошлом году, летом, они с Клеем были во Франции и привезли сюда людей, которых Николь знала, когда жила в этой стране. Ее портниха прежде шила для королевы. А теперь выспись как следует, потому что вы уедете завтра рано утром, Спокойной ночи.
Лиа сняла платье (одно из переделанных платьев Николь), надела чистую ночную рубашку и легла. «Вот уже и июль настал», — подумала она. Впереди вся зима, потом весна, и только тогда Уэсли вернется к ней. Коснувшись своих чистых, мягких волос, она подумала о том, как изменилась ее наружность, и стала молиться о том, чтобы понравиться ему, когда он вернется. Больше всего ей хотелось нравиться Уэсли.
— Я буду для тебя самой лучшей в мире женой, — прошептала она и, улыбаясь, заснула.
Еще до рассвета Тревис проводил Николь и Лию на пристань. За прошедшие пять месяцев Лиа видела плантацию редко, главным образом из окна. Все время она проводила в доме с Риган и Николь, усваивая, как нужно ходить, как правильно говорить, как держаться за столом, как сидеть, стоять, — иными словами, претерпела все мыслимые мучения.
В порту Тревис наклонился и поцеловал ее в щеку.
Коснувшись пальцем этого места, Лиа удивленно посмотрела на него.
— Мы будем скучать без тебя'. — крикнул он; тем временем один из матросов помог Лие подняться в ожидавший ее шлюп.
С улыбкой она махала ему рукой, пока причал не исчез из вида. «Как благословенна, тепла, ласкова и доброжелательна вся эта семья», — подумала она. Временами она даже забывала о том, каково было находиться в дурном настроении круглые сутки.
Она повернулась к Николь и встретилась с ее взглядом.
— Если бы Уэсли был здесь, все было бы просто замечательно. — Лиа засмеялась, обхватив себя руками.
— Надеюсь, так и было бы, — совсем тихо произнесла Николь и отвела глаза.
Глава 4
У причала плантации Эрандел Николь ждали два шестилетних мальчика-близнеца и еще двое красивых близнецов по семнадцати лет; звали их Алекс и Аманда. Клей нетерпеливо ждал, пока все остальные обнимут его жену, потом подхватил ее на руки и страстно поцеловал. Они направились в сторону дома, держа мальчиков за руки и глядя друг другу в глаза.
— И они всегда себя так ведут, — с досадой сказал Алекс.
— Глупец, они любят друг друга, — бросила Аманда и повернулась к Лие. — Хотите посмотреть присланные нам ткани? Дядя Клей сказал, что они предназначены вам.
— У меня есть более веселое занятие, поэтому надеюсь, что вы, дамы, меня простите, — сказал Алекс, вскочил на великолепную чалую лошадь и ускакал.
— Вообще-то он нам не нужен, — продолжала Аманда. — Идемте, нам нужно спешить. Мадам Жизель выходит из себя, если ей приходится ждать. Если она будет слишком ругать вас, пригрозите ей, что ее отправят назад во Францию. После этого она замолчит хотя бы на несколько минут.
Пока они шли, Аманда весело болтала, и Лиа наблюдала за утренней суетой вокруг. Люди входили и выходили, как ей показалось, из сотен строений. Она стала расспрашивать.
— Это домик надсмотрщика, здесь живут рабочие, там — хранится лед, а это — конюшни и кухни, — рассказывала Аманда. А нас ждут наверху.
Они поднялись на заднее крыльцо большого кирпичного дома, прошли по богато украшенным лестницам, мимо столов, на которых были расставлены недавно срезанные цветы.
— Мама — я хочу сказать, Николь — любит, когда цветов много. А вот и мы, мадам, — вежливо произнесла Аманда, обращаясь к крохотной женщине с большим носом и пронзительными черными глазами.
— Я вас давно жду, — заявила мадам Жизель, и речь ее звучала так странно, что Лиа почти ничего не поняла.
— Это из-за ее произношения, — прошептала Аманда. — Я тоже не сразу привыкла.
— Уходи! — прикрикнула мадам. — Нам предстоит работа, а ты будешь мешать.
— Разумеется, — ответила Аманда со смехом и, сделав книксен, ушла.
— Нахальная девчонка! — бросила мадам, но голос ее звучал ласково. Затем она перевела взгляд на Лию и обошла ее со всех сторон.
— Да, да, фигура хорошая. Грудь полновата, но мужу вашему это нравится, правда?
Лиа улыбнулась, покраснела и принялась разглядывать оклеенные стены мансарды.
— Ну, ладно, хватит стоять, пора работать. Покажите мне, что вам нравится, и мы начнем.
Она указала на стоявшие вдоль стены полки, которые были завалены штуками тканей.
Лиа потрогала темно-синий бархат.
— Я… я не знаю, — сказала она. — Мне все нравится. Обычно Николь и Риган…
— А! — оборвала ее мадам Жизель. — Мадам Риган сейчас здесь нет, а Николь, конечно, пребывает в горячих объятиях своего замечательного мужа, и несколько дней она нам помочь не сможет. Так вот! Теперь вам нужно привыкать полагаться только на себя. Встаньте прямо! Ткань не будет лежать как следует, если вы станете сутулиться. Вы должны гордиться собой. Вы — красивая женщина, у вас богатый и красивый муж, который скоро вернется к вам, поэтому мы должны одеть вас самым лучшим образом. Вам есть чем гордиться, так покажите это!
«Да, она совершенно права, — подумала Лиа. — Мне действительно есть чем гордиться». Она повернулась к полкам.
— Это мне нравится, — сказала она, касаясь бархата красно-коричневого цвета.
— Очень хорошо! А что еще?
— Это, и это тоже, и… Еще это. Мадам Жизель немного отступила назад, осмотрела Лию и коротко засмеялась:
— Вид у вас, может быть, и испуганный, но вы ничего не боитесь. Я права, разве не так?
Лиа основательно задумалась над ее вопросом:
— Николь и Риган так уверены в себе. Они все делают просто безупречно.
— Они родились среди богатства, а женщины вроде вас и меня… должны постигать эту науку. Я вам помогу, но только если вы не боитесь тяжелого труда.
При этих словах Лиа улыбнулась, вспомнив, каково было ощущать на плечах ремни плуга.
— Люди, живущие в таких домах, даже не знают, что такое труд.
— Вы-то это узнаете, — со смехом ответила мадам Жизель. — Уж это вы узнаете!
И для Лии начались дни непрерывных примерок, когда на ней булавками закалывали ткань, и грозных наставлений мадам.
