отстрелили задницу.
— Нет Энн! — поднял руку Вольф. — Я не потерплю подобных слов в присутствии преподобного! Простите ее, это просто хулиганка, хотя я и стараюсь научить ее чему-то приличному.
Зак пристально поглядел на девушку и понял, что это лицо из его видений, лицо запыленного ангела с винтовкой…
Черт побери, его подстрелила женщина! Зак как будто снова услышал грохот выстрела. Это показалось ему невероятным. Чем больше Зак припоминал, тем злее он становился.
— Значит, ранен, — проворчал он, и его здоровый глаз гневно вспыхнул. — Так все это ваших рук дело, мисс Линдер? Вы — сумасшедшая, или просто — мужененавистница?
— Я приняла вас за индейца, который мог украсть мою кобылу, — сказала Бет, защищаясь. — Мул бросился на меня и… и винтовка случайно выстрелила, сама… — Щеки девушки вдруг загорелись от гнева. Только последний дурак может поступать так, как вы. Вам повезло, вы еще легко отделались!
— Легко? — проговорил Зак сквозь зубы, потому что не мог двигать челюстью. — У вас на редкость странные представления о везении, леди.
— Вы могли бы уже не увидеть сегодняшнего дня, — заметила Бет жестко.
— Благодарен Всевышнему за такую милость. — Зак поднял глаза к небу и глубоко вздохнул, чтобы овладеть собой. Он не хотел еще более обострять ситуацию, разочаровывая этих двоих в своей религиозности.
Часть лица Вольфа, не закрытая бородой, стала пунцовой от стыда.
— Надеюсь, вы простите ее, преподобный. Женщины вообще мало чего стоят, а эта была занозой в моем боку со дня своего рождения.
Бет Энн обиженно сбросила с плеча руку отца.
— Я охраняла вашу собственность, па! Что, если бы это действительно были индейцы? Даже новичок в наших краях должен иметь достаточно здравого смысла, чтобы не лазить куда не надо в незнакомом месте, где просто кишат индейцы.
— Довольно! — Вольф бросил на дочь свирепый взгляд и повернулся к Заку. — Прошу вас не волноваться, преподобный, Бак позаботился о вашей лошади и перенес сюда ваши седельные сумки. Зак проследил взглядом за указательным пальцем Вольфа на то место, где лежали накрытые материей его сумки. С незаметным вздохом облегчения он кивнул в знак благодарности.
Вольф просиял, и в его тоне появился даже оттенок сердечности.
— Итак, преподобный, куда вы направлялись?
— Я слышал, Таксон — греховный город и нуждается в спасении.
Хотя Зак лежал в постели, почти нагой, его болезненная улыбка выражала решимость перед лицом испытаний.
— Но, кажется, с этим придется подождать.
— Не беспокойтесь, преподобный, — вмешался Вольф, — я вам лично гарантирую, что вы получите здесь все необходимое для вашего полного выздоровления. Бет Энн возьмет это на себя.
Красивые губки девушки искривились:
— Мне надо позаботиться об ужине, Бак уже закончил работу, так что может сейчас побыть вместо меня сиделкой.
— Ты будешь ухаживать за этим человеком как следует, во искупление греха, или я выбью из тебя дурь. — Вольф подтолкнул дочь к кровати. — Делай перевязки, как сказал доктор.
Бет Энн стиснула зубы:
— Я знаю, что мне делать, па.
— Тогда заткнись и делай. — Вольф поощрительно улыбнулся Заку. — Отдыхайте, преподобный. Мы хорошо позаботимся о вас.
Зак почувствовал удовлетворение, но постарался не показывать этого, а ограничился лишь формальной благодарностью.
— Вашу доброту трудно переоценить, сэр. Надеюсь, когда-нибудь я отплачу вам за вашу доброту.
— Знаете, у нас тут — небольшая община, и нет постоянного пастора. А так как тут есть кое-кто, кто нуждается в нравственном наставничестве настоящего духовного лица, — он бросил мрачный взгляд на дочь, — то, может быть, вы сможете проповедовать у нас, когда поправитесь. Мы с вами еще поговорим об этом попозже. Присматривай за ним, Бет.
Вольф удалился, осторожно прикрыв дверь веранды. Вся самоуверенность Зака пропала с уходом Вольфа и ему казалось, что он все больше удаляется от Бет Энн. Какое-то мгновение девушка стояла неподвижно, и он угадал внутреннюю борьбу за ее кажущимся спокойствием. Наконец, она склонилась и осторожно приподняла край его повязки. Зак почувствовал благоухание роз. И всем своим мужским естеством откликнулся на этот дурманящий запах так, что чуть не застонал. Что-то такое было в этой девушке, возбуждавшее в нем все инстинкты. Это была чертовка, непредсказуемая и опасная. Зак весь напрягся, словно он уже касался ее, ласкал груди, женственную полноту которых не мог скрыть никакой черный габардин. Зак закрыл глаза, чтобы отогнать связанные с ней сладострастные видения. Когда Бет засунула руку под бинт, он вздрогнул от боли, и прикусил язык, чтобы не дать сорваться с языка ругательствам.
— Одну минуту, кажется, все не так плохо. — Хотя тон ее был ворчливым, руки Бет были нежными. Она быстро и ловко сменила бинты, потом сказала:
— Если удалось предотвратить лихорадку, то все будет хорошо.
Зак осторожно открыл глаза, опустил голову, пригнув ее к груди, чтобы, можно было посмотреть на свое плечо.
— Славная работа. Какого доктора я должен благодарить за это?
Бет поправила на нем сбившееся цветастое покрывало и сказала:
— Это я сделала. Ни у кого другого не было времени.
Зак тут же представил, как Бет своими нежными ручками обработала его рану, что требовало умения и присутствия духа, хоть сама и была причиной его несчастья, и тяжко вздохнул.
— Уж за это я должен благодарить только вас, мисс Линдер, — Зак нарочито улыбнулся. — Хотя с другой стороны, разве я не могу рассчитывать на ваши извинения?
Бет напряглась, словно непристойность, глаза ее вспыхнули:
— Я, конечно, сожалею… что вы были чертовски глупы.
Зак с большим трудом сдержался. — Пути Господни неисповедимы! Может быть, это очередное испытание моего призвания? Девушка бросила на него наполненный презрением взгляд.
— А, вот еще один из этих самодовольных лицемеров, явившихся «наставить на путь» пропащую женщину? Валяйте, преподобный!
Он нахмурился.
— Что за вздор? «Пропащая женщина» — это вы, что ли?
Лицо Бет стало словно каменным:
— В этих краях так называют женщину, которая всецело доверяет обещаниям мужчины жениться на ней, а он потом смывается.
Зак удивился. Он не ожидал этого.
— О!
Бет горько усмехнулась:
Да, Том уверял, что готов жениться, но хотел, чтобы я покончила с «Отдыхом путника» и устаревшими папиными наставлениями. Но, когда папа однажды застал нас, то страшно ругался и грозил отречься от меня, Том исчез отсюда, как ошпаренный. — Бет подавила вздох отчаяния. — Так что у меня здесь не слишком хорошая репутация. Тут найдется много таких, кто сочтет себя глубоко оскорбленным тем, что я повредила вашу священную плоть.
— Я не собираюсь жаловаться, — заметил Зак.
Что-то в его тоне разозлило Бет, и она зашипела как змея:
— Я вообще не вижу проку в мужиках, а в проповедниках — в особенности!
Зак изумился ее злобе:
— Я вас не понимаю.
