Первой его целью была отнюдь не мисс Келли-Набакоф, но, поскольку архив был на первом этаже, он купил газету в киоске на углу и зашел в архив, чтобы проверить, узнает ли Салли портрет, составленный полицией и опубликованный в утренний газете. В одном она не солгала Марксу, — она рассказала о визите к ней двух личностей, которых она приняла за агентов ФБР.
Салли не долго держала в секрете то, что Мазер велел ей передать лейтенанту Марксу. — Только он просил сказать это вам, если с ним что-либо случится, — оправдывалась она.
Маркс убедил ее, что если она скажет ему это сейчас, то спасет жизнь своему идолу.
— Джефри Остерман. Помните, я говорила вам о нем в тот вечер в таверне «Красная лампа»?
Джефри был еще одним вопросительным знаком на полях его отчета о Мазере.
Глава 27
Эрик Мазер сошел на станции метро Уолл-стрит и вместе с толпой торопливых пассажиров вышел на улицу. Время ленча подходило к концу. Клерки, брокеры, стенографистки и служащие компании АйБиЭм сновали по тротуарам, одни, вбегая в многочисленные двери контор, другие, выбегая из них, и все это напоминало ускоренно пущенную кинопленку. Он улавливал обрывки разговоров, отдельные фразы. Мазер запомнил лишь одну: «Знаешь Майкла, этого крикуна…»
Этого Майкла, подумал Мазер, он никогда не увидит и не узнает, разве что запомнит эпитет «крикун». Он не раз, прислушиваясь к чужим разговорам то на улице, то в автобусе, пытался дослушать их до конца. Сейчас он смутно сознавал, куда идет, но в данном случае это уже не имело значения. Он все откладывал свою покупку, пока не вышел на Бродвей, улицу всех улиц. Ее роскошь подсказала ему, какой магазин ему нужен. Пройдя немного по Бродвею, он увидел спортивный магазин Биллинга. Какое-то время Мазер смотрел на свое отражение в зеркальной витрине. Он никогда не мог представить себя спортсменом. Войдя в магазин, он попросил показать ему нож для рыбы.
— Для чистки рыбы? — переспросил его продавец.
— Нет, такой, чтобы можно было убить рыбу, — сказал Мазер с кривой усмешкой.
— Какую рыбу, сэр?
Мазер чувствовал, как пот стекает у него по спине. Он никак не мог найти нужное слово для ответа. Продавец с невозмутимым видом ждал, щекоча прядью волос у себя за ухом. Мазер не отваживался произнести слово «большую», поэтому он наконец сказал:
— Обыкновенную, какие ловятся на рыбалке.
Сняв кожаный футляр, продавец протянул Мазеру нож с отличным и острым лезвием.
— Прекрасно, — согласился Мазер и с удовлетворением смотрел, как продавец его упаковывает.
Выйдя из магазина с покупкой, он оглянулся, чтобы решить, куда ему следует идти. Небоскребы кланялись несущимся им навстречу тучам. Собирался дождь. На углу в газетном киоске он справился, как пройти на Де-Пейстер-стрит. Оказалось, это всего лишь в двух кварталах отсюда, по направлению к набережной. Но как разительно изменились кварталы — стекло, мрамор и сталь уступили место кирпичу, дереву и штукатурке. В переулке, освободив нож от оберточной бумаги и футляра, он спрятал его в карман, вспоров подкладку и оставив ручку торчать, чтобы можно было легко вынуть его. Оберточную бумагу и футляр он бросил в ближайшую урну. Де-Пейстер-стрит была короткой улицей и выходила на набережную, где Мазер увидел торговые суда на стапелях, их подъемные краны и трубы прятались за сетью эстакад. Народу было мало. Судя по его наблюдению за парковочной площадкой, деловые люди готовились к закрытию контор, складов, подъемников и грузовых площадок. Мазер подошел к одному из рабочих. — Уже закрываетесь?
— А то как же, — не поднимая головы, ответил тот; он сортировал корзины для фруктов. — Мы открываемся в два ночи. Двенадцать часов работы — это вполне достаточно.
— Да, пожалуй, больше чем достаточно, — пробормотал Мазер, проходя дальше.
На черном деревянном козырьке над погрузочной платформой золотом светилось название импортной компании Маргеритта. Оглянувшись, Мазер увидел за своей спиной на противоположной стороне улицы кирпичные стены большого складского помещения. Эта сторона улицы до поворота была пуста, если не считать одинокой кошки, обгладывавшей рыбью голову в канаве. На магистральной улице не умолкал шум движения, в порту прерывисто гудели сирены, предупреждая о тумане. Мазер внимательно и долго изучал здание фирмы. Внутри кто-то был. В окне он увидел движущуюся тень человека. Рядом за железной решеткой был рыбный рынок. Сейчас он был вымыт и закрыт. Еще дальше Мазер увидел Дом рыбака, его двери со стеклянными панелями то и дело открывались, выпуская то одного, то другого пожилого мужчину. Все они направлялись в сторону Саут-стрит и исчезали в темноте доков. Мимо Мазера проковылял нищий, но после нескольких шагов, словно передумав, вернулся, чтобы попросить у Мазера монетку. Мазер дал ему пятьдесят центов и пожелал хорошенько выпить. Прошаркал пьяный старик. Заморосил дождь.
Глубоко вздохнув, Мазер пересек улицу. В нос ударил запах гниющих фруктов, он становился все сильнее, и Мазер вдруг вспомнил свой первый разговор с Джерри в парке, и высказанную им догадку, что Джерри торгует фруктами. Ай да Мазер-экстрасенс!
По обе стороны грузовой платформы рядами стояли пустые ящики и корзины. Заглянув в дальнее окно, Мазер разглядел стоявший у окна стол с бумагами и свисавшую над ним с потолка тусклую лампочку. Приложив к глазам ладонь козырьком, он попытался получше разглядеть комнату, которая очевидно была офисом. В конце ее открытая дверь вела как будто в коридор.
Входная дверь бесшумно открылась от одного его прикосновения. Коридор за офисом вел в просторное помещение, похожее на склад. Здесь особенно остро пахло фруктами, не гнилыми, а свежими, кажется, цитрусовыми — лимонами и апельсинами. Мазер вошел в офис, и первое, что увидел, был потрепанный, видавший виды кожаный саквояж на полу в нескольких шагах от двери, из складского помещения слышались далекие, как из пещеры, голоса. Там о чем-то приглушенно говорили.
Он быстро подошел к столу и снял трубку с аппарата. Он прислушался, решив, что кто-то говорит по телефону: — Хорошо, мой друг, — услышал он голос, а потом щелчок и звук зуммера. Он поймал последние слова разговора, голос и произнесенная фраза убедили его в том, что он не ошибся: это был Джерри, он всем говорил «мой друг». Оставив трубку лежать на столе, Мазер вернулся к двери и прислушался. Там все еще говорили.
Встав на колени, он проверил замок саквояжа. Он был закрыт. Но сумка, стоявшая рядом, когда он взял ее за ручки и потянул их в разные стороны, легко открылась. В ней было нижнее белье, носки и полосатая майка… Он начал лихорадочно рыться в белье в надежде найти документы, свидетельствующие о владельце сумки. Мазер все время прислушивался к голосам на складе. Они внезапно умолкли. Он не слышал ничего, кроме громкого стука крови в ушах. Затем он услышал смех. Когда он открыл молнию бокового кармана сумки, у него в руках оказался паспорт и документы матроса. Они принадлежали некоему Томасу Грегорису, натурализованному американцу, родившемуся в Греции. Даже фото на паспорте не смогло испортить пригожие черты высокого белокурого американца англо-саксонской наружности, бывшего чистокровным греком. Мазер сунул паспорт и документы себе в карман и попытался закрыть сумку, но она не закрывалась. Тогда он оставил ее открытой, подошел к телефону и снова положил снятую трубку на рычаг.
— Счастливого пути, мой друг!
Эти слова громко прозвучали в гулкой тишине коридора, а затем послышались шаги, они приближались. Мазер встал за дверью, единственным местом, где он мог спрятаться. Через щель он мог наблюдать за происходящим, держа руку на рукоятке ножа.
Высокий блондин, войдя в офис и увидев раскрытую сумку, тут же нагнулся и стал быстро проверять ее содержимое. Он не успел даже кликнуть своего друга, ибо едва успел произнести «Дже…», как Мазер сильным ударом вонзил нож в спину склонившегося над сумкой человека. Удар был нанесен чуть ниже левой лопатки. Большое тело, обмякнув, тяжело упало на сумку.
Мазер, оставив нож в ране, бросился бежать по коридору. Из склада показался Джерри. Мазер на какое-то мгновение задержался, чтобы тот увидел его. А потом снова побежал и выскочил на улицу, но и здесь он остановился перед окном так, чтобы Джерри мог его увидеть. Блеснула яркая вспышка света,
