С «Семнадцатью мгновениями весны» связана еще одна легенда, которая может через много лет стать еще одной страницей истории Третьего рейха…
…Человек, занимавший в VI управлении РСХА пост, аналогичный должности Штирлица, после окончания Второй мировой войны мог с интересом наблюдать за своими киношными похождениями. Вот только его имя в ближайшие годы мы так и не узнаем. Архивы отечественной военной разведки недоступны исследователям.
Возможно, что этот реальный Штирлиц был членом агентурной сети советского военного разведчика Яна Черняка. С 1936 по 1946 год он руководил агентурной сетью, действовавшей на территории Западной Европы, которая так и не была раскрыта немецкой контрразведкой. А некоторые из входивших в нее агентов работали на Москву по тридцать лет и так и не были «разоблачены» противником. Только в Третьем рейхе в годы Великой Отечественной войны его резидентура располагала 35 источниками ценной информации.[249]
Вот только в отличие от киношного разведчика агент Яна Черняка был немцем, который родился и вырос в Германии или Австрии. Поступил на службу в РСХА, где и поднимался по служебной лестнице.
Связь с ним Центр поддерживал через связников, с которыми агент встречался в нейтральных странах или через курьера, который регулярно курсировал между Германией и другими странами.
Об этих людях и других «тайных информаторах Кремля» Иосиф Сталин написал Франклину Рузвельту 7 апреля 1945 года в письме, посвященном сепаратным переговорам между США и Германией, проходившим в Швейцарии весной 1945 года:
«…что касается моих информаторов, то уверяю Вас, это очень честные скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо».[250]
Заключение
Штирлиц ехал по дороге. Спустя некоторое время он съехал на обочину, выключил двигатель и уснул. Голос за кадром: «Сработает годами тренированная привычка: через 20 минут он проснется и погонит еще один старенький «Мерседесе» на Родину…».
История создания сериала «Семнадцать мгновений весны» обросла множеством мифов и легенд. Например, многие считают, что инициатором съемки выступил сам КГБ. На Лубянке решили создать «культовый» фильм про чекистов. На самом деле картина могла бы стать обычным советским «фильмом про разведчиков», которые в Советском Союзе снимали регулярно, и через несколько лет после премьеры про нее забыли бы, как это произошло с множеством других лент. Хотя и в них была великолепная игра актеров, да и противник был изображен не таким глупым… Почему же большинство зрителей старшего поколения помнят только три картины: «Семнадцать мгновений весны», «Щит и меч» и «Мертвый сезон»? Одна из причин — в них изображены живые люди с яркими характерами.
«— Татьяна Михайловна, «Семнадцать мгновений…», конечно, госзаказ?
— Нет. Это обычный рядовой фильм. Но до сих пор не могу сказать, что это для меня пройденный этап, потому что такое заявление, наверное, обидит зрителей.
— С чего все началось? Юлиан Семенов принес вам сценарий?..
— Если бы! Как всегда, довольно долго я «простаивала», искала новый интересный сценарий, от которого сердце бы вздрогнуло. Но ничего подобного, не попадалось. Я ходила по студии им. Горького, заглядывала в павильоны, где работают мои коллеги, дышала желанным воздухом работы, радовалась за них и до слез огорчалась за себя. И как-то в нашей библиотеке мне дали журнал «Знамя», где и была опубликована новая повесть Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны». Я прочитала ее взахлеб и сразу увидела(!), как она может быть экранизирована — динамичный, острый детектив.
…Во время войны я была школьницей, так что все помню. Это было страшно. Чувство войны у людей, переживших ее, не проходит никогда. У нас в семье погибли все мужики — отец и три маминых брата. Остались одни бабы.
У меня осталось чувство горечи, потому что союзники медлили с открытием Второго фронта и пытались отделаться от нас тушенкой и поношенной одеждой. На Руси никогда поношенную одежду не считали подарком, носить ее было зазорно. Исключение — только подарок с барского плеча. Так что в этой работе сказалось мое личное ощущение войны, мои переживания.
Вообще, нечего наводить тень на плетень, расскажу поподробнее, как все обстояло. Юлиан Семенов был проворный до чрезвычайности, и, когда я заявила, что буду снимать «Семнадцать мгновений…», он удивленно на меня посмотрел: «Тань, да ты что, я уже его продал в Ленинград и деньги получил»… Я не растерялась и в запальчивости ему говорю, что мне наплевать, продан сценарий или нет, но этот фильм буду снимать я! И точка. И тогда Юлиан совершил настоящий Поступок, не часто он такое делал, — послал телеграмму Лапину, председателю Комитета по телерадиовещанию, в которой сообщил, что отзывает сценарий с Ленфильма и передает его мне. Причем деньги, полученные за сценарий, он уже: выслал в Ленинград переводом.
— Татьяна Михайловна, а что, Юлиану Семенову было несвойственно совершать Поступки, вы хорошо его знали?
— Я бы не назвала себя в числе его близких друзей, у нас были теплые приятельские отношения. Он был человеком богатым. За спиной шептались, что у Семенова, который был тогда на гребне писательской славы, есть престижная квартира в центре Москвы, дачи в Подмосковье, в Крыму, а мама его тем временем жила в коммуналке. Вообще, он был быстр на руку, легко писал и всегда старался побыстрее оттащить еще не дописанный роман в какое-нибудь издательство и быстро получить деньги.
Думаю, что очень многое в его «Семнадцати мгновениях…» могло быть неправдой. И лично я многое могла подвергнуть сомнению. Штирлиц вполне мог быть собирательным образом. Я решила делать картину не о Джеймсе Бонде, а о Великой Отечественной войне, о жизни одного человека, о его усилиях, его личном вкладе в нашу победу.
Так вот, когда я взяла в руки сценарий, который Юлиан вернул из Ленинграда, то со мной случился шок, потому что в книге было много того, что мне импонировало, а в сценарии — все совсем не то, на каждой странице по пять трупов. В общем, Семенов отписался и спокойно уехал бить кабанов (он любил на охоту ездить) или в Крым, или в Болгарию, в общем, сорвался куда-то, и все. Мне ничего не оставалось, как засесть за работу — писать одновременно литературный и режиссерский сценарии. Катастрофа! Я работала по 12 часов в сутки, не помню, спала ли я тогда. Но не скажу, что я не получала удовольствия, ведь у меня были развязаны руки, к тому же я не шла против книжного материала, а, наоборот, отстаивала его.
— Вам пришлось просмотреть многих актеров, чтобы выбрать одного на роль Штирлица?
— Начиная с «Трех тополей на Плющихе» я вообще не делала кинопроб. Я видела фотопробы актеров, возила с собой в сумке фото, дома раскладывала и перекладывала их, как пасьянс, мысленно проигрывая соответствие артистов. Что касается Штирлица, то я могла бы назвать нескольких актеров, которые с равным успехом исполнили бы эту роль. Но некоторые из них уже сыграли нечто похожее. Преимущество Вячеслава Тихонова состояло в том, что на тот момент он был свободен от съемок и от
