— Она может устоять, если они будут действовать, как обычные хакеры. Но ведь они могут потребовать, чтобы им предоставили доступ к сети. Такое возможно?
— Черт его знает. Галактическая Полиция не всесильна, что-то требовать они могут, лишь имея на руках ордер. На каком основании они его получат? Поведение Гретты показывает, что она участвует в какой-то очень специальной операции. Вряд ли она работает одна, но также маловероятно, что в этой операции задействован весь ДАГАР, не говоря уже о ГП, частью которой является ДАГАР. В файлы «Кибертрейдинга» она влезла вполне по-хакерски, поэтому стоит ожидать, что и в сеть «Трамплина» дагарцы полезут через черный ход.
— Вы не пытались проверить, не прилетела ли она на «Трамплин»?
— Я установил пару видеокамер у входов в жилую зону. Если она прилетела после нас, то есть шанс, что они ее засекут. Правда, на месте ДАГАРА я бы ее больше не использовал.
— А ее партнеры? Вы их не видели?
— Как я их вычислю? Раньше я вычислял дагарцев по рожам, но теперь, после встречи с очаровательной Греттой, я даже в таблице умножения не уверен.
— Это никуда не годится, — повторил Гроссман и пожелал мне спокойной ночи.
35
Поднимите меня среди ночи и спросите номер лицензии, дающей мне право вести расследование в Секторе Фаона, я отвечу вам без запинки (если, конечно, буду убежден, что, получив ответ, вы оставите меня в покое). Но ответить в девять утра на вопрос, почему меня не было на завтраке, я, как выяснилось, не в состоянии.
— Я был, просто вы меня не заметили, — сказал я старшему группы и попросил оставить меня в покое. Признаться, я еще мечтал досмотреть сон, в котором пятым роботом оказалась Гретта.
— Вы здоровы? — обеспокоился он.
— Больны те, кто встает в восемь утра, но не для того чтобы пойти на работу.
— Через полчаса собираемся в холле.
Самое идиотское напоминание, которое я когда-либо слышал. Примерно так я и выразился. Невозмутимым тоном мне посоветовали не опаздывать. Я встал и полез под душ.
У Гроссмана, похоже, отключили воду.
— У вас такой вид, — сказал я, когда мы встретились в холле, — будто вы до полпятого утра сканировали управляющие сигналы роботов.
— Я вам завидую, — парировал он, — вбш вид убеждает меня в том, что безо всякого ущерба вы могли бы заниматься тем же делом и до пяти.
— Еще одна такая ночка, и я не буду годен ни на что другое.
Гроссман проглотил ответ вместе с зевком. К нашей чести, надо заметить, что на собрании мы не были самыми сонными. Кажется, кое-кому из туристов удалось протащить на станцию алкоголь. Старший группы призвал всех к вниманию. Первым делом он объявил, что на этот раз старт никуда не откладывается.
— Какой старт? — спросил мужчина, которого явно мучило похмелье. — Мы куда-то летим?
Все посмеялись — все, кроме нас с Гроссманом. Поэтому старший группы решил, что мы пили втроем. Он выразил надежду, что нелегально провезенное горючее уже закончилось.
— А то, — икнул мужчина.
Специально для него старший группы напомнил, что год нынче не високосный, поэтому «Гигантропос» отчаливает уже завтра утром. Обратный отсчет начался сегодня в шесть утра — «Когда вы все еще спали» — пояснил он, как будто ставя нам это в вину. Все системы станции переведены в предстартовый режим, и персонал стоит на ушах: «Наверное, вы это заметили». «Ха-ха», — сказали мы, не понимая, к чему он клонит. А он имел в виду следующее. В течение этого дня никому не покидать жилой зоны. Плещитесь в бассейне, висите в садах, разминайтесь в спортзале и обедайте, где угодно, кроме служебной столовой. После обеда — встреча с экипажем «Гигантропоса» в конференц-зале. В 20:00 — отбой. В три утра нас поднимут и сонными погрузят на корабль, который проводит «Гигантропос» до точки «погружения». Если нас не сплющит остаточной деформацией, то в 9:00 мы вернемся на станцию. Вопросы есть?
— А то, — сказал, понятно, кто.
У других туристов тоже имелись вопросы. Под общий шум мы незаметно удалились. Дошли до каюты Гроссмана. Он меня не впустил.
— Мне нужно привести себя в порядок.
— Что потом?
— Потом я попытаюсь войти в сеть. Ваша идея насчет файла с заводскими номерами мне понравилась. Думаю, я смогу ее реализовать.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Да. Закажите мне чайник кофе.
Я с уважением отношусь к просьбам людей, которые умеют делать то, чего не умею делать я, поэтому нисколько не оскорбился. Подозревая, что кофе привезет робот, я остался сторожить под дверью в каюту Гроссмана. Робот пришел не один: абсолютно бесшумно в наш коридор пробирался взвод вооруженных пылесосами «роботрониксов». Определив на глаз, кто у них старший, я спросил, где они были раньше. Робот ответил, что раньше они убирали второй уровень жилой зоны, и что теперь очередь дошла до третьего. Заученной фразой он извинился за то, что… нет, лучше я воспроизведу дословно:
«Увы, но в силу ограниченности контингента младшего обслуживающего персонала, мы были не в состоянии обслужить ваши каюты в предыдущие дни. Смеем заверить вас, что с нынешнего дня уборка помещений будет производиться ежедневно. Администрация комплекса „Трамплин- Два“ приносит вам свои извинения».
Пока он заговаривал мне зубы, его напарник ломился к Гроссману. Тот благоразумно не открывал. Я велел роботу катиться на все четыре стороны. «Ограниченный контингент» распределился по территории. Я позвонил Гроссману, но он не ответил. Так мы и стояли под дверью: робот с чайником и человек — в данный момент — «без свойств».
Как оказалось, Гроссман сидел в душе. Когда он открыл, я пропустил робота вперед себя (от чего он старательно отнекивался) и вошел следом. Гроссман указал на стол и, когда робот отвернулся чтобы поставить на стол кофейник и чашки, поднес палец к губам. Как и люди, роботы все слышат, но, в отличие от людей, они ничего не пропускают мимо ушей. Кроме кофе робот притащил какие- то пирожные, которые я не заказывал. И уж полной неожиданностью было то, что у робота вдруг прорезался голос, — ведь, как правило, роботы никогда не заговаривают первыми.
— Позвольте предложить вам наше фирменное лё-гато-трамплино.
— Чего?! — вырвалось у меня.
Гроссман недовольно поморщился: кому, спрашивается, он показывал палец — мне или роботу?
— Как тебя зовут? — спросил он робота.
— Не понимаю, — ответил робот. Я подсказал:
— У них номера.
— Ах, да… — склонив голову, Гроссман взглянул на номер, — ну, неважно… поступим так: если этот господин, — он ткнул в меня пальцем, — хочет, чтобы ты оставил нам… эээ… лё- гато-трамплино (я правильно произношу?), то оставь, если нет, то все равно оставь…, — и Гроссман вопросительно посмотрел на меня. Наверное, он готовил какой-то другой экспромт, но в последнюю секунду решил свести проблему к паре зачерствелых кренделей.
— Позвольте спросить, — обратился ко мне робот, и я заметил, как у
