Тост камикадзе
Я положил Клаудию в сумку Fnac и бросил сверху несколько футболок, чтобы ее не было видно. Не то чтобы я думал, что охранники осмотрят наш багаж, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Я слышал, что в Соединенных Штатах полиция конфискует парашюты у бейсеров, если поймает их после приземления. Парашют — самое ценное, что есть у парашютиста, и за свой я был готов драться. Бернар налил каждому, мы чокнулись друг с другом и опустошили стаканы. Я вспомнил, как в военных кинофильмах лётчики-камикадзе поднимают последний тост за императора, перед тем как отправиться в смертельный полёт.
В моем мозгу бушевало ужасное сражение. Только я было чувствовал себя взволнованно- счастливым, как в следующий момент уже боролся с мыслями о смерти. Я пробовал послать плохие мысли подальше, но они откуда-то появлялись снова и снова.
17:15. Через 45 минут мы собирались прыгать. Пришло время идти.
Башня Монпарнас была в 10 минутах ходьбы от авеню де Сакс. Разговаривали мы в пути не очень много. В толчее и суматохе бульвара Монпарнас мне казалось, что толпа наблюдает за нами. Я чувствовал себя кем-то вроде заключенного на прогулке; как будто вокруг знают, куда и зачем мы идём, и хотят нас арестовать. Я послал эти мысли прочь, как полную ерунду. Тотчас на ум пришло другое, ничем не лучше: мы как будто приговорённые, идущие в последний путь из тюремной камеры смертников к электрическому стулу.
У подножия башни группа подростков каталась на роликах и скейтах. «Парни», — хотел я сказать, — «побудьте тут ещё немножко, и увидите кое-что действительно крутое». Погода была прекрасной. Ясный, прохладный вечер. Легкий бриз, приблизительно 6.5 миль в час, дул в благоприятном направлении. Ветер будет нам в спину, когда мы прыгнем, и постарается унести нас от здания, насколько это возможно. Арин, Мария и Элена ждали у входа. Я вошел внутрь, Арин — позади меня. Нам нужно было подняться на лифте на 56-й этаж и расположиться в баре. Бернар, Скотт, Мария и Элена придут через полчаса прямо к смотровой площадке, к месту прыжка. Это послужит сигналом Арин и мне. Сидя за столиком в баре, мы увидим лифт, и когда все будут из него выходить, пойдём к краю крыши.
Мы не понимали, что таким образом усложняем всё дело. Скотт и я очень об этом пожалеем.
Я заметил небольшое движение охранников и подумал: «Вот и всё. Они возьмут мой парашют». Ничего не случилось. Лифтёр, узнав меня, спросил, какой этаж нам нужен.
— Бар, — ответил я.
Арин несла мой парашют и выглядела спокойно и сосредоточенно. Лифт взлетел на 56-й этаж. Охранники пропустили нас в бар, всего лишь проверив билеты. Первый этап прошёл успешно.
Мы сели и заказали два пива «Кроненбург». Внезапно голова моя закружилась, и я почувствовал, что изо рта начинает течь слюна. Выйдя в туалет, я взглянул в зеркало и был потрясен. Мое лицо было белым, как у призрака. Я протер щеки ледяной водой, постаравшись, насколько возможно, возвратить им естественный цвет. На пути назад к столику меня остановил один из охранников. На сей раз я был уверен, что меня арестуют, и приготовился второй раз в жизни оказаться в наручниках. Однако охранник улыбался и, похоже, только хотел что-то сказать.
— Месье, вы играете в баскетбол? — спросил он вежливо.
С тех пор как мне исполнилось пятнадцать лет, такой вопрос я слышу по нескольку раз в день (причиной этому мой рост), и обычно это слегка раздражает. Но сейчас я, видимо, от облегчения, что меня не собираются арестовывать, оценил вопрос по достоинству и нашел его смешным. Я ответил, что в баскетбол не играю, но довольно хорош в шахматах, и что мы можем как-нибудь сыграть, если ему интересно.
Пока страж порядка раздумывал над ответом, я вернулся к столу и сел рядом с Арин.
Остальные должны были уже быть здесь. Где же они? Мои руки сильно потели, и я часто вытирал их о штаны. Арин толкнула меня ногой и указала на лифт. Они приехали. Я слышал, как контролеры, проверявшие билеты, бормотали что-то о рюкзаке Скотта и глупых американских туристах. Наши друзья прошли охранников и двинулись к площадке; пришло время идти и нам с Арин. Мое сердце бешено стучало, и я боялся, что оно взорвется, но по крайней мере я больше не потел и не чувствовал тошноты.
Идти на площадку было страшно трудно. Я поднялся на одну ступеньку. Остановился в нерешительности. Поднялся ещё на одну. Ноги, казалось, весили тонну. Тело не хотело идти, но мозг подгонял меня. А что, если вместо всего этого спуститься вниз, укрыться в тепле и комфорте и почитать хорошую книгу?
Душа рвалась на части. «Что ты делаешь, Йефто?! Ты с ума сошёл? Ведь еще можно передумать».
Тяжёлая железная дверь. Табличка с большими красными буквами: «Terrasse d'observation».
Дверь открыли с другой стороны, и не успел я пошевелиться, как меня чуть не затоптала группа японских туристов. Их было человек сорок. Оказавшись на площадке, я вдруг ощутил освежающую волну спокойствия, точь-в-точь как перед прыжком с моста Кохертальбрюкке. И хотя надо было еще преодолеть
