допустить, чтобы это сошло вам с рук.
— Вы пытаетесь сказать мне, что в этом не было ничего личного?
— Так оно и есть.
— Можете передать ему от меня, что в гробу я видал его амбиции. Пусть катится с ними ко всем чертям.
Старр улыбнулась и бросила использованный бинт с антисептиком в металлическую корзину для мусора, стоявшую рядом с туалетным столиком. Затем она снова повернулась к своему пациенту, чтобы оценить урон, нанесенный его лицу, — довольно приличная ссадина под глазом, отекшая щека и синяки на подбородке.
— Вам еще повезло, что он не приказал Шихэну разукрасить вас почище.
— Так бы оно и было, не появись Расти в ответственный момент.
Будто услышав свое имя, появился Расти с удерживаемой на сгибе локтя бутылкой виски и тремя стаканами.
— Я подумал, что нам всем не повредит принять по дозе этого лекарства. — Он поставил стаканы на туалетный столик, откупорил бутылку, разлил виски по стаканам и раздал их присутствующим. — Первый бокал за здоровье потерпевшего, — объявил Расти, поднимая стакан и по театральному закатывая глаза.
Забудь об ушибах, о боли забудь, Волшебная влага омоет твой путь.
— Вы только послушайте его! — На мгновение улыбка осветила лицо Киннкэйда.
Сделав добрый глоток виски и не дожидаясь, пока напиток притупит боль, он попытался подвинуться на кровати поближе к изголовью, поддерживая рукой живот в том месте, где ему был нанесен первый удар. Подкрепившись еще одним глотком виски, Киннкэйд поставил пустой стакан на сосновый комод и, скрипнув зубами от боли, снова откинулся на подушки.
— Как вы себя чувствуете? — Расти разглядывал его сочувственно, но спокойно.
Из уст Киннкэйда вырвалось нечто похожее на смех.
— Будто мексиканский бык проплясал у меня на животе.
— А как ребра? Не сломаны?
Киннкэйд молча ощупал грудную клетку. Не почувствовав острой боли, он неопределенно пожал плечами:
— Да вроде не похоже.
— Ну, слава всевышнему, хоть с этим повезло, — иронично заметила Старр, потягивая виски.
— Де Парду может не понравиться ваше долгое отсутствие. Лучше вам вернуться вниз, — вдруг спохватился Расти.
— Но что я ему скажу?
Старр многозначительно посмотрела на Киннкэйда.
— Скажите ему, что я получил предупреждение и что утром буду смотреть из своей машины на Фрэндли в зеркало заднего вида.
Старр помолчала, взвешивая его слова, потом кивнула с очевидным удовлетворением:
— Я передам.
Она поставила стакан с виски на туалетный столик.
— Мне почти жаль, что ты уезжаешь, но сейчас это лучшее, что можно сделать, — Выражение ее глаз стало нежным. — Береги себя, Киннкэйд.
— Постараюсь.
Старр вышла, оставив после себя легкий запах духов. Расти с любопытством посмотрел на Киннкэйда.
— Так ты утром уезжаешь? Это верно? — спросил он, не очень-то поверив услышанному.
— Первое, что мне надо сделать утром, — так это поехать на ранчо «Шпора», — ответил Киннкэйд, слегла ухмыляясь. — У Иден Росситер есть для меня работенка.
Расти сокрушенно вздохнул:
— Господи, Киннкэйд. Тебе не надоело? Нельзя же жить вечной жаждой мщения.
— Послушай, друг, — перебил его Киннкэйд. — Мы слишком хорошо и слишком давно друг друга знаем. Поэтому оставь свои проповеди для кого-нибудь другого. — Он почесал в затылке. — К тому же дело уже начато. И судя по тому, что даже Старр поверила в наш спектакль, начато оно успешно…
В лучах утреннего солнечного света, струившегося в окна второго этажа, танцевали и сверкали пылинки. Внизу на улице тишину раннего утра нарушил гул заработавшего мотора. Старр подошла к окну, прижавшись к раме плечом. В руках она держала чашку с кофе.
От заведения «Лаки Старр», задом выруливая на улицу, отъезжал пикап. Из окна Старр не могла разглядеть шофера, но машину она узнала — машина принадлежала Киннкэйду.
Он уезжал. Старр провожала его со смешанным чувством сожаления и тоски. Она с грустью смотрела в окно, наблюдая, как пикап Киннкэйда приближается к перекрестку, как он сбавляет скорость, поворачивает направо и выезжает из города.
«Дурак», — подумала Старр, увидев, как Киннкэйд свернул на дорогу, ведущую к ранчо Росситеров.
— Дурак, — с нежной улыбкой, едва шевеля губами, вслух повторила она.
— Я слышал грузовик. — Выйдя из ванной, Де Пард подошел к окну. — Кто это был? Ты видела? — спросил он с любопытством.
— Киннкэйд. — Старр опустила глаза.
На столе со стеклянным верхом стоял кофейный сервиз. Де Пард подошел к столу и налил себе чашку кофе.
— Я так понял, что он уезжает из города?
— Разве у него был выбор?
— Никакого, — заявил Де Пард самодовольно.
Старр не стала возражать.
— Ты уже решил, что хочешь на завтрак? — спросила она.
Пыль клубилась вокруг быстро несущегося пикапа, завиваясь позади него длинным коричневым плюмажем. Ни души на дороге, ни души на мили вокруг. Унылый, однообразный пейзаж. Лишь угрюмые серые холмы, маячившие на горизонте, да взмывший высоко в небо ястреб говорили о том, что где-то, быть может, есть и иные земли, иные ландшафты, иная жизнь…
За последние двадцать минут Киннкэйд не встретил ни одной машины и никаких признаков человеческого жилья, кроме линий электропередачи, проложенных вдоль дороги, да покосившихся заборов, обозначавших границы одного ранчо и начало другого.
Он посмотрел на одометр. Сейчас должен был появиться поворот к ранчо. На последнем пересечении изгородей он заметил небольшой деревянный указатель с выцветшей надписью «Ранчо «Шпора», Дж. Росситер». Но риск проехать мимо поворота был велик, поскольку столбы электропередачи шли дальше вдоль дороги и только линия телефонных проводов здесь сворачивала чуть правее и взбиралась на холм. Ведущая к ранчо проселочная дорога представляла собой едва заметную колею.
Когда Киннкэйд въехал на холм, проселочная дорога, бурно заросшая сорняками, стала почти незаметной. Следующие три мили машина подпрыгивала так, что он с трудом сдерживал стон, готовый вот- вот сорваться с губ: ночная потасовка давала о себе знать.
Дорога, извивавшаяся вокруг холмов словно змея, наконец свернула в широкий неглубокий каньон. Купа тополей по краям каньона красиво оттеняла зеленью желтизну холмов и дороги.
Слева Киннкэйд увидел группу низких зданий, приткнувшихся между серыми валунами. Полдюжины лошадей стояло в корале, большая часть стада паслась на огороженном забором пастбище.
Не долго думая он объехал надворные постройки и направил машину прямо к построенному из сырцового кирпича двухэтажному дому, спрятанному в тени огромных старых тополей. Старая сторожевая собака выскочила навстречу пикапу, тревожным лаем сообщая хозяевам о нежданном госте. Вся шерсть на загривке пса поднялась дыбом.
Киннкэйд сбросил скорость и остановился. Потом вышел из машины. Собака тотчас же заняла позицию между ним и домом, предупреждающе рыча. Киннкэйд предпочитал не дразнить собак, и тем более собак
