– Ты как-то признался, что не хочешь вмешиваться в дела других людей. Так что и сейчас тебе нет никакого смысла вмешиваться. Что ты от этого выиграешь?
– Нет, сейчас это совсем иное дело… – Сокол не закончил фразу. Мышцы его напряглись, и он крепко сжал ее плечи.
У Ланны появилось ощущение, что он вдруг окаменел, превратившись в статую, и она вскинула глаза, пытаясь понять, отчего произошла такая резкая перемена. И тут сама услышала звук мотора до того, как ее предупредил Сокол:
– А вот и они. – Подтолкнув ее внутрь пещеры, он попросил: – Погаси огонь и последи, чтобы лошади стояли тихо.
Крошечный огонь костра и без того едва теплился. Единственное, что осталось Ланне сделать, это завалить его землей, которую она собрала с пола. После чего перешагнула через веревку и начала гладить лошадь Сокола, пока жеребец обнюхивал ее плечо. Затем она взглянула на вход в пещеру. Сокол лежал на животе у самого края. Ей бы хотелось перебраться поближе к нему, чтобы видеть, что происходит снаружи. Впрочем, кое о чем она могла догадаться по долетавшим до нее звукам.
Заскрипели тормоза. Мотор заурчал в последний раз и затих. Хлопнула дверца. Наступила напряженная тишина. Ланна жадно пыталась поймать момент, когда раздадутся голоса. И тут кто-то внизу заговорил. Нет, наверное, ей показалось. Полной уверенности у нее не было. Лошадь повернула голову ко входу и прянула ушами. «Не забывай о своем поручении», – напомнила себе Ланна.
Время ползло как черепаха. И когда ей показалось, что прошло несколько часов, а не минут, сами собой в голове стали вертеться мысли: а зачем ей, собственно, надо стоять возле лошадей? Но она отгоняла их, понимая, что это все еще сказывается действие пейота.
Наконец Сокол отполз от края пещеры и осторожно подкрался к ней.
– Что случилось? – прошептала Ланна, глядя на его бесстрастное лицо. – Они уехали?
– Нет, – глухо ответил Сокол, и она уловила оттенок недовольства в его голосе. – Думаю, что Чэд собирается дождаться здесь Ролинза, чтобы узнать, куда ведут наши следы.
– И когда это произойдет?
– После обеда, ближе к вечеру. Идти по следам – очень трудное дело, – объяснил он. – Даже зная, куда мы могли направиться, Ролинз все равно будет искать наши отпечатки.
– Ты же сказал, что он потеряет их за милю отсюда, – напомнила она.
– Когда это произойдет, он пошлет одного из всадников вперед, чтобы тот предупредил Чэда. А сам начнет делать круги с того самого места, где потерял наш след, чтобы наткнуться на новый. Он легко не сдастся, – в голосе Сокола не слышалось ни малейшего беспокойства. Собрав траву, он бросил ее под копыта лошадей. – Успокойся. Какое-то время для волнения нет повода, – посоветовал он. – Нам еще долго ждать.
Время ожидания удлинилось еще и из-за того, что двигаться приходилось со всеми предосторожностями. А большую часть Ланна вообще старалась не шевелиться.
Как и предсказал Сокол, к вечеру в каньоне появился всадник. После этого прошел еще час и показались еще два всадника. После этого Ланна услышала, как хлопнула дверца и заработал мотор.
– Они уезжают? – с надеждой в голосе прошептала она, стоя на своем посту возле лошадей.
– Нет, – покачал головой Сокол. – Уедет Чэд, а Ролинз и его напарники останутся здесь на ночь. Они привязали лошадей и разводят костер.
Ланна вздохнула и посмотрела на дорожный мешок, в котором лежали продукты.
– И мы тоже могли бы поесть. Сейчас я сварю кофе и… – вызвалась она.
Но еще до того, как девушка открыла мешок, Сокол остановил ее, сказав:
– Нельзя разводить костер. Обойдемся без кофе. Поедим холодные сандвичи.
– Но почему? – запротестовала она.
– Сейчас они только предполагают, что мы где-то поблизости, – с нажимом проговорил он. – Но как только почувствуют запах костра и еды, то они уже будут уверены, что нас надо искать здесь.
Ланна кивнула, понимая, что он прав.
Но сухой хлеб и холодное мясо никак не лезли в горло, и она запивала сандвичи водой из фляжки. Тепловатой и безвкусной. Кружка горячего кофе взбодрила бы их, помогая коротать ночь, и избавила бы от холодной дрожи, что пронизывала ее после того, как солнце село и в пещере наступила темнота. Завернувшись в одеяло, она сожалела, что свет костра хорошо заметен в ночи, и о том, чтобы развести его, не могло быть и речи.
Оставив свой пост, Сокол бесшумно пробрался в глубь пещеры и начал разворачивать свернутое одеяло. После чего расправил попону, установил в головах седло и, взглянув на Ланну, заметил:
– Нет смысла бодрствовать обоим. Мне кажется, тебе будет лучше отдохнуть как следует, – и, накинув одеяло, как плащ, снова пошел к выходу.
Она окинула взглядом ложе с седлом вместо подушки и не приняла приглашения. Вместо этого подошла к тому месту, где у самого входа сидел Сокол, прижавшись спиной к стене.
– Можно я посижу здесь, посмотрю, что тут творится, а ты пока поспишь? – предложила она.
В смутном свете луны она увидела, какие усталые складки залегли в уголках его глаз, но он отрицательно покачал головой.
– Иди спать, – мягко приказал Сокол.
– Если ты не будешь спать, то и я не лягу, – она опустилась на колени рядом с ним. – Я останусь с тобой.
