— Увы! В набор входят шесть, но одна потеряна.
— Увы, — развел я руками.
Зажужжал ящичек интеркома Доулиша, и голос взрывника осведомился:
— Я могу говорить, мистер Д.?
— Валяйте, — разрешил Доулиш.
— Я просвечиваю эту штуку рентгеном. В ней просматривается электрическая проводка, так что я не хочу торопиться, мистер Доулиш.
— Боже сохрани, ни в коем случае! Никому не хочется, чтобы это здание превратилось в щебенку.
— Во всяком случае, я знаю двоих из них, — засмеялся дежурный взрывник и повторил: — Двух знаю точно.
Маленький металлический ящичек, который братья Пайк вручили мне, содержал в себе шесть свежих яиц и электрическое устройство, поддерживавшее постоянную температуру в 37 градусов по Цельсию. На скорлупе каждого из них были номер, нанесенный восковым карандашом, заклеенное отверстие и след прокола. Через прозрачную мембрану в каждое яйцо шприцем оказалась введена культура живых вирусов. Яйца похитили из микробиологического исследовательского центра в Портоне. Этим же утром к пяти часам дежурный водитель доставил их обратно в тихий и живописный уголок старой Англии, обернув одеялом и положив рядом бутылки с горячей водой, чтобы они оставались теплыми и живыми.
Для моего путешествия в Хельсинки мы с Доулишем уложили в металлический ящичек шесть других яиц, взяв их прямо из буфета, и вдоволь намучились, сводя печати в виде львенка, которые гарантировали качество продукции.
Глава 7
Здание аэровокзала западного Лондона состоит из конструкций нержавеющей стали и стекла, напоминая современный мясоперерабатывающий комбинат. Прежде чем пассажиры добираются до автобусов, их основательно уже выпотрашивают и обескровливают, о чем заботятся носильщики в грязной обуви, с колесными тележками, а также подвыпившие девицы со взлохмаченными волосами.
Звучный женский голос объявил об отходе автобуса, и в последний момент Джин решила ехать со мной в аэропорт. В аэропортовском автобусе оказались водитель, Джин, я и девять других пассажиров, восемь из них мужского пола, а в багажном отделении покоилось двенадцать чемоданов средних размеров, одна картонка для шляпы, три посылки, обернутые бумагой, и одна в мешковине, атташе-кейс, три пары лыж с креплениями и палками (одна пара была слаломной) и небольшая корзинка с женской обувью.
Словом, неплохой набор трофеев для грабителя, который успел поживиться этим добром. В него входил и мой контейнер с яйцами и с электроподогревом.
Утренний рейс на Стокгольм и Хельсинки из-за этого задержали на девяносто семь минут. К отправлению удалось найти лыжи и два места, но ни одно из них не имело ко мне отношения. Поскольку я не исключал, что мог быть под надзором какой-то неизвестной мне группы, Специальная служба лондонского аэропорта подвергла допросу единственного очевидца кражи, которого ей удалось разыскать, — констебля аэропорта по фамилии Блейр и успела передать мне на самолет запись разговора с ним.
Выглядела она следующим образом:
Смит. Нас особенно интересует тот человек, которого вы видели утром, и я хотел бы зафиксировать ваше описание его на пленке. Говорите спокойно, раскованно, не стесняйтесь поправлять свои слова и не торопитесь; пленки у нас хватит. Первым делом расскажите мне, что привлекло ваше внимание к этому ничем не примечательному человеку.
Блейр. Мне показалось, что он очень силен. Не видел даже, чтобы носильщики так вкалывали.
Смит. Припомните, что он сказал, когда увидел, что вы за ним наблюдаете.
Блейр. Ну... м-м-м... как я вам уже говорил... м-м-м... я не могу припомнить точно его слов, но что-то вроде «Как насчет добрых старых зимних видов спорта»... но он говорил скорее как американец.
Смит. Вы приняли его за американца?
Блейр. Нет, я же говорил вам.
Смит,
Блейр. У него был явный выговор кокни, но он старался говорить с американским акцентом.
Смит. А слова?
Блейр. И употреблял американские выражения. Да. Я не могу...
Смит. Не важно. Переходите к его описанию.
Блейр. Он примерно среднего роста. Пять футов и что-то вроде девять-десять дюймов.
Смит. Одежда?
Блейр. Белый комбинезон с красным значком вот здесь.
Смит,
Блейр. В белом комбинезоне с красным значком на левом нагрудном кармане. Комбинезон грязный, как и вся остальная его одежда.
Смит. Опишите ее.
Блейр. Мятый галстук с этакой... м-м-м... дешевой жестяной заколкой, которой он как... м-м-м... булавкой прикалывал галстук. Он... м-м-м...
Смит. Не торопитесь.
Блейр. И еще у него такие странные волосы, смешного мышиного цвета.
Смит. Что вы имеете в виду под странными волосами?
Блейр. У него не парик и ничего такого, но забавно, что каждый раз наклоняясь, он поправлял волосы, как... м-м-м... женщина, когда она смотрит в зеркало.
Смит. Откуда вы знаете, что это не парик?
Блейр. Ну, в паб заходит один мой знакомый. У него искусственные волосы. Это видно, когда
Смит. Вы решили, что тот человек не носит парик, когда увидели линию волос спереди и сзади.
Блейр. Да.
Смит. Можете ли вы еще раз рассказать о его лице?
Блейр. Ну, он несколько бледноват, у него ужасные зубы... И еще очки в черной роговой оправе. Такие выдаются за счет Национальной службы здравоохранения.
Смит. Повторите, что вы уже говорили.
Блейр. Какое у него дыхание?
Смит. Да.
Блейр. Зубы у него ужасные, и изо рта плохо пахло.
Смит. Хотите ли еще что-нибудь добавить к вашему рассказу? Не торопитесь.
Блейр. Нет, больше ничего. Больше ничего в голову не приходит, кроме разве...
Копия подписана сержантом-детективом Смитом и констеблем Блейром'.
Я прочел текст. Знакомиться с ним было куда интереснее, чем заниматься исчезнувшей шлюпкой — но