Коричневые

не удалось бы им столь широко расползтись по нашей благословенной отчизне.

В популярной и сегодня песне о Москве есть такие строки:

И врагу никогда не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова…

Москва – склонилась. Причем охотно. Хотя отдельные попытки унять наших «истинных арийцев» все-таки имели место.

КАК МОСКОВСКАЯ ГОРОДСКАЯ ДУМА ПЫТАЛАСЬ ПРОТИВОСТОЯТЬ РУССКИМ НАЦИСТАМ В ОДНОМ ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОМ ГОРОДЕ

В конце 1996 года Московская городская Дума рассмотрела в первом чтении Закон города Москвы «Об установлении административной ответственности за изготовление, распространение и демонстрацию нацистской символики на территории г. Москвы»:

«Исходя из Федерального закона „Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.“, запрещающего „использование в любой форме нацисткой символики как оскорбляющей многонациональный народ и память о понесенных в Великой Отечественной войне жертвах“, отмечая, что на территории Москвы продолжается безнаказанное изготовление, распространение и демонстрация нацистской символики, рассматривая эти факты как грубое нарушение общественного порядка, как прямое попрание вышеназванного Федерального закона и глумление над чувствами москвичей и всех российских граждан, Московская городская Дума принимает настоящий Закон г. Москвы:

Изготовление, распространение и демонстрация нацистской символики на территории г. Москвы рассматривается как посягательство на общественный порядок. Любое из вышеуказанных действий влечет административную ответственность в виде штрафа от двадцати до ста минимальных размеров оплаты труда, или исправительных работ на срок от двух месяцев, или административного ареста на срок до пятнадцати суток, если действующее законодательство не предусматривает более суровой ответственности за содеянное.

Под нацистской символикой в настоящем законе понимаются знамена, значки, атрибуты униформы, приветствия и пароли, представляющие собой воспроизведение в любой форме соответствующей символики, использовавшейся Национал-социалистической рабочей партией Германии и фашистской партией Италии: свастики, фасций, приветственных жестов и т. д.» [28] .

Слов нет, прекрасный закон. Впрочем, для его принятия необходимо было второе чтение, а потом и подпись под ним московского мэра. Но еще в первом чтении проект столкнулся с немалыми трудностями. Казалось бы, чего проще: ну пусть не «классовое чутье», так здоровое возмущение людей, миллионы сограждан которых погибли в войне с нацистами, должно было заставить депутатов немедленно принять закон. Тем более, что аналогичные законы действуют, как мы уже знаем, во многих странах.

Но нам, как известно, заграница не указ. И хотя закон в первом чтении был принят, некоторая скандальность при его обсуждении присутствовала. Часть депутатов попыталась заблокировать принятие закона. Как это сделать, не высказывая открыто своей терпимости или даже любви к отечественным нацистам? Вот отрывок из речи (воспроизвожу по стенограмме) одного из «воздержавшихся», депутата В.Ковалевского: «Как у нас представлен фашизм сейчас в Москве? Вот я смотрю на этот строй, понимаете, и мне жалко этих людей в форме. Почти каждый из них имеет физические недостатки. Вот они выбросили руки так красиво, романтично, а посмотрите: почти каждый из них плоскостоп. Это, как правило, люди, я живьем к ним присматривался, это люди, одолеваемые комплексами, комплексом чего-то несостоявшегося. Они, как правило, не служили в армии. Может быть, это ностальгия, ностальгия по романтике строя воинского, по романтике порядка. Мне их жалко, не более, я не вижу в Москве каких-то серьезных признаков наступления фашизма».

Стало быть, не увидел депутат Ковалевский признаков. Пожалел. Хотя «живьем присматривался». Хорошо ли смотрели, г-н депутат? Вот они, все как один, – «плоскостопы» и «романтики». А вот их марш:

Слово Господне зовет нас в поход,
Гром задается от тысячи ног,
Кровь не напрасно прольем мы, друзья,
Чтобы арийскою стала земля.

Часом не из арийцев ли будет г-н Ковалевский? А то ведь, ежели что – они-то не пожалеют. Ни его, ни кого другого. «Чтобы арийскою стала земля».

На заключительном обсуждении законопроекта г-н Ковалевский высказался следующим образом:

«Я все-таки просил бы отложить рассмотрение данного законопроекта. Вот почему. Признание, даже опосредованное, вот через символику, так называемую „нацистскую символику“, признание, что в Москве существует фашистское движение, в столице России, что есть фашизм, – это слишком тяжелое, слишком ответственное признание перед всем миром. Оно может иметь международные правовые последствия. Политические последствия уже имеет и будет иметь. Не надо торопиться с такими признаниями, с такими заявлениями».

Стало быть, признаваться не надо. Фашисты пусть себе будут, но признавать это – ни в коем случае. А то неудобно будет перед другими странами, где за нацистскую символику грозит не административное, а уголовное наказание.

Судя по всему, весьма близок к арийству был и другой депутат, г-н Макаров:

«Я считаю, что Дума вправе осуждать вопрос о всех явлениях, символиках, будь то свастика или еще какая бы то ни была, которая может вносить нездоровые настроения в общественно-политический климат, и без того не очень-то благополучный в Москве. Но почему-то из этого, из всего многообразия выделяется именно проблема фашизма, которую я, как и предыдущий оратор, считаю, что в Москве этой проблемы сегодня нет. Вот почему я лично считаю, что этот вопрос просто должен быть снят с рассмотрения. Естественно, я не буду голосовать»[29] .

Депутат Макаров все-таки проголосовал. «Естественно» – «против». Как раз на территории его избирательного округа находится Терлецкий лесопарк, при непосредственном содействии местных властей отданный в 1995 году в распоряжение молодчиков из баркашовского РНЕ. Попытка Московского антифашистского центра провести в этом лесопарке официально разрешенный митинг под лозунгом «Защитим Отечество от фашизма» закончилась тем, что пятеро участников митинга были зверски избиты (одному из них «плоскостоп» кованым ботинком выбил зубы), российский флаг у митингующих отобран, облит бензином и сожжен. А тогдашний местный префект (Восточного административного округа) г-н Ульянов сообщил мэру Москвы, что во вверенном ему Терлецком лесопарке все замечательно, поскольку общественный порядок там поддерживают члены некоего «военно-патриотического клуба „Виктория“. О том, что этот „клуб“ – одно из подразделений РНЕ, г-н Ульянов мэру не сообщил. Наверное, запамятовал.

Несколько депутатов Московской Думы выразили свое отношение к происходившему в столице в письме на имя Лужкова. И что же мэр? А ничего, тогда, в 1996-м, – промолчал (спохватился спустя лишь два года, в декабре 1998-го, запретив проведение в столице съезда РНЕ. И то хорошо). Вообще-то, Юрия Михайловича