Коричневые

понять можно: недосуг ему, тогда как раз очередное творение Церетели подоспело. Пока московские власти были озабочены поисками достойного для него места, на постаменте Пушкина измалевали свастику. А и то правда: не ариец же…

К обсуждению законопроекта подключилась и хранительница закона в лице Московской прокуратуры. В письме на имя председателя Московской городской Думы заместитель прокурора столицы тов. Антошин, чрезвычайно озабоченный состоянием прав человека во вверенной ему столице, декларировал:

«Прокуратурой города изучены проект закона города Москвы „Об установлении административной ответственности за изготовление, распространение и демонстрацию нацистской символики на территории г. Москвы“ и другие документы, касающиеся указанного законопроекта.

В соответствии со ст. 55 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом в той мере, в какой это необходимо для защиты интересов других лиц.

Административные взыскания в виде исправительных работ до 2 месяцев и административного ареста до 15 суток, указанные в ст. 1 проекта закона города Москвы «Об установлении административной ответственности за изготовление, распространение и демонстрацию нацистской символики на территории г. Москвы» ограничивают права граждан, что вызовет трудности при применении этих норм судами.

По нашему мнению, эти вопросы нуждаются в дополнительной проработке».

Ну что тут скажешь? По мнению заместителя прокурора, интересы наших сограждан от нацистов можно не защищать. А вот нацисты как раз нуждались в защите: вздумается им, скажем, по столичным улицам с нацистскими стягами промаршировать, взорвать синагогу или небольшой погром устроить – так чтобы никто этому, упаси бог, «е помешал. Потому как это будет „ограничением прав граждан“.

С такой юридической базой партайгеноссе Антошин мог бы не заместителем прокурора работать, а заместителем гауляйтера.

Но всех переплюнул депутат Мосгордумы тов. Балашов. Он предложил поправку к законопроекту:

«Не подлежит запрету, административной ответственности изготовление, распространение и демонстрация русской национальной символики».

Вы не знаете, какая такая «русская национальная символика»? Объясню.

«Приобретает актуальность вопрос о противопоставлении демократическому трехцветью передового, вечно молодого и в то же время имеющего глубочайшие корни в русской, арийской многотысячелетней традиции символа.

Объективные научные исследования археологических памятников, изучение письменных источников и фольклора подводят нас к следующему выводу: наиболее распространенным и глубоко почитаемым символом, максимально выражающим арийскую ментальность, народную душу, военную традицию наших предков, является свастика.

В сущности, сегодняшнее противостояние политических сил в нашем обществе можно выразить как противостояние двух символов – арийской свастики и звезды Давида.

Поэтому нападки на использование свастики со стороны субъективно мыслящих, тенденциозных политиков и некоторых «творческих» работников являются актом политического насилия над свободой мысли, убеждений, насилием над всем светлым и передовым, чего добилось человечество в XX веке» ( из газеты «Националист»).

Если отбросить – за ненадобностью – псевдонаучную бредятину, то в качестве светлых и передовых достижений человечества в XX веке останутся концлагеря, душегубки и крематории. А «политическое насилие над свободой мысли и убеждений» в виде «нападок на использование свастики», должно быть, особенно порадовало заместителя прокурора Москвы г-на Антошина.

Так что, ежели кто захочет выйти прогуляться по столичным улицам, скажем, со свастикой на рукаве, никакой закон ему будет не страшен. Скажет: «Это я русскую национальную геральдическую символику демонстрирую». И ухмыльнется безбоязненно.

И будет прав, потому как закон принят именно с этой поправкой. Но и это произошло лишь годом позже.

Ну, пусть так. Пусть годом позже и с милой нацистскому сердцу поправкой, но все-таки – Закон. Изменил ли он что-нибудь? Наступило ли в Москве время ответственности «за изготовление, распространение и демонстрацию нацистской символики»? Увы. Собственно, аналогичный закон был принят и на федеральном уровне – «Об увековечении победы советского народа в Великой Отечественной войне» В нем также запрещалось «использование в любой форме нацистской символики». Однако санкции за нарушение этого закона не предусматривались. Чего же, в таком случае, требовать от отдельно взятого города – хотя бы и столицы?

Принять закон – недостаточно: необходим контроль за его соблюдением. А вот с этим у нас всегда было (и есть) не слишком хорошо. А точнее – совсем плохо.

А уж с «согласованностью действий» о которой шла речь в Указе Бориса Ельцина, и вовсе из рук вон. Законопроект, аналогичный президентскому Указу, Государственная Дума проваливает, причем трижды. Проваливает трогательным единомыслием либеральных демократов и коммунистов, имея при этом солидную «правовую» поддержку в виде «заключения Правового управления аппарата Государственной Думы». Управление высказалось на сей счет весьма витиевато, в духе свойственного современной России псевдодемократического словоблудия, но тем не менее вполне недвусмысленно:

«Желая противостоять политическому экстремизму, законодатель не может не учитывать, в частности, нормы Конституции об идеологическом и политическом многообразии, о свободе мысли и слова, о недопустимости принуждения к отказу от своих мнений и убеждений»[30] .

Дескать, мы бы с дорогой душой, да Конституция не дает. Опять же: принуждать, чтобы человек от своих убеждений отказывался, – никак нельзя. Вот он убежден, что евреев и всех прочих негров необходимо в концлагерях разместить, и мнения этого не скрывает, так его – ни-ни. И пусть других убеждает, потому как – «свобода мысли и слова».

Между прочим, Федеральный суд Германии, рассмотрев кассационную жалобу осужденного на четыре