Губы Рори задрожали, а Стефен подумал: «Анна Мэси, если вас повесят, мой мальчик никогда мне этого не простит. А что касается меня…» Он припомнил ее благодарную улыбку, мечты, которые она так и не претворила в жизнь, и сердце его забилось неровно. Он нежно провел рукой по голове мальчика и вышел из каюты.
Капитан Блоджет сидел за роскошным столом, в расстегнутом кителе, атакуя тарелку с яйцами и ветчиной. Он с удовольствием глотнул кофе и указал Стефену на кресло.
— Мистер Флин! Чем могу вам быть полезен в это чудесное утро?
Стефен чувствовал себя как натянутая струна. Но будь он проклят, если капитан это заметит. Он медленно сел в кресло и вытянул перед собой длинные ноги.
— Я слышал, у вас в тюремной камере женщина?
— Как быстро все становится известным! — Капитан взмахнул салфеткой и, вытерев подбородок, с сожалением взглянул на недоеденную еду.
— Пожалуйста, — попросил Стефен, — не прерывайте из-за меня свой завтрак!
— Ах, вы очень добры! — Блоджет подвинул поспешно тарелку и забросил половинку яйца в рот. — Она убила матроса, — объяснил он с набитым ртом. — Заколола его… Кровавая каша! Заставила команду полночи скрести палубу!
— Самозащита, без сомнения.
Блоджет прижал салфетку к губам и самодовольно хохотнул.
— Я не законник, мистер Флин. Факты говорят сами за себя — мужчина мертв, а женщина его заколола. По мне, все выглядит как убийство. Ясно и просто!
— Черт возьми, Блоджет! Вы отлично знаете, что женщина, путешествующая в одиночестве четвертым классом, не бывает в безопасности. Вы набрали команду подонков и каторжников. Никакой другой порт, кроме Ливерпуля, не дает столько мусора…
Капитан нахмурился:
— Похоже на правду. Никогда не видывал худшей массы моряков, чем на линии Ливерпуль — Нью- Йорк. — Он обмакнул кусочек тоста в яичный желток и отправил в рот.
— Матрос испортил ее еду, — продолжал Стефен. — В надежде взять ее в обмен на что-нибудь съестное. Она не поддалась, тогда он решил ее изнасиловать…
Блоджет коротко засмеялся:
— Изнасиловать! Из того, что старший помощник рассказывал мне, она на это напрашивалась.
Стефен с трудом подавил желание ударить толстое, обрамленное бакенбардами лицо капитана. «Это просто, — сказал он себе. — Ты должен победить его не мышцами, а словами». Он сжал пальцы и забарабанил по ручке кресла, обтянутого коричневой кожей.
— Женщина имеет право защищать себя. Даже если она эмигрантка!
Блоджет отодвинул поднос, сложил руки на брюшке и пристально взглянул на Стефена — желтые крошки яйца прилипли к усам песочного цвета.
— Порядок, Флин! Буду считать случившееся самозащитой. Я не намерен вешать девушку… Более того — даже не собираюсь сдавать ее в Нью-Йорке властям…
Стефен облегченно вздохнул. Но, заметив самодовольную улыбку Блоджета, насторожился.
— И что с ней будет?
Блоджет поджал губы, выказав раздражение.
— Ваше сочувствие достойно похвалы, но не нужно в это вмешиваться! Девушке не причинят вреда…
— Вы ее отправите опять в четвертый класс? Капитан громко фыркнул:
— Дорогой мой, это означало бы потерять женщину! И какую женщину! Под въевшейся сажей и вонючим тряпьем открываются божественные формы! Дерзкая, палец в рот не клади, — как мне сказали. Но, без сомнения, шалунья в постели.
«Ах ты, чертов боров, — подумал Стефен. — Не лучше того, что она прикончила…»
— Я думаю взять ее в свою каюту, — продолжал Блоджет, — в качестве э… стюардессы, так сказать… — Он ухмыльнулся и разгладил усы. — Если ее хорошенько отмыть, она способна, знаете ли, скрасить существование…
— Есть законы, запрещающие команде корабля оскорблять и бесчестить пассажиров женского пола, — угрожающе тихим голосом сказал Стефен. — Это касается и господ… Что подумает ваш наниматель, если власти прослышат о ваших действиях?
Взгляды капитана и Стефена встретились. Капитан нервно дернулся в кресле.
— Она будет в полной безопасности…
— В вашей койке?
Щеки Блоджета покраснели.
— Есть вакансия среди обслуги кают. Возможно, это неприятно и… убого, но тем не менее намного лучше, чем трюм.
— Вы отказываетесь от своих намерений, капитан? Блоджет ударил кулаком по столу:
— Проклятье! Не давите на меня, Флин!
— Я оплачу ее проезд первым классом. Капитан безмолвно уставился на него. Потом поднял брови и засмеялся:
— Однако… Так вы хотите, чтобы она согрелась в вашей койке.
Стефен процедил сквозь зубы:
— Я оплачу ее проезд на собственной койке, в ее собственной каюте и взамен ничего не жду! Только одного — чтобы вы оставили ее в покое!
— Восхитительная галантность, — проговорил Блоджет насмешливо. — Есть только одна загвоздка… У меня сто двадцать четыре пассажира, и все каюты заняты. Я не буду причинять неудобство пассажирам, разрешив этой женщине спать в будуарах для леди и в общественных салонах.
— Но есть свободные спальные места в каютах леди. Леди часто берут билеты на двоих.
Блоджет фыркнул:
— Неужели вы думаете, что миссис Пенингтон из Филадельфии или мисс Кэмберуел с Пятой авеню потерпят ирландскую убийцу из четвертого класса в качестве соседки по каюте? Подумайте, Флин! Где ваш здравый ум?!
Стефен растерялся — Блоджет прав. Этот план не сработает никогда. Он судорожно пытался найти выход и вдруг неожиданно выпалил:
— Она будет находиться в моей каюте. Как… э… няня для моего сына.
Капитан захохотал:
— Вот придумали, мистер Флин. Ваш сын для няни слишком большой. Или, может, за вами нужен уход?
Лицо Стефена запылало.
— Я хочу, чтобы эта женщина была в безопасности, Блоджет, и за ее безопасность я хорошо заплачу.
При упоминании платы бранчливость у капитана сменилась интересом.
— Да?!
— Я уплачу полную стоимость проезда — сто сорок долларов, несмотря на то, что за трюм она уже заплатила.
Блоджет задумался.
— Я жду от вас других предложений… Скажем, на сотню долларов больше. Это звучит веселее, не правда ли?
— Пятьдесят, — быстро откликнулся Стефен. «Жадный ублюдок, — подумал он. — Без сомнения, Блоджет прикарманит все до цента из платы за билет Анны первым классом, зная, что у корабельной компании не будет инспектора…»
Капитан поднял голову:
— Прекрасная грудь! Длинные ноги… А между ними уютная гавань… За все дельце положим две сотни, мистер Флин!
Стефен поднялся:
