противоречивой натуре Джиба. Он был и щедрым, и добрым
к Мосси, но почему-то тревожился из-за крестин Джильберта Чэпмена. Это было невообразимо, что в одном человеке уживались столь разные черты характера.
ГЛАВА 11
До «Континентал Майнинг Компани», расположенной в пяти милях от Стайлса, надо было добираться по горной дороге, разбитой фурами, перевозившими руду. Взору Джулии предстал неприятный пугающий пейзаж. Она увидела заброшенные шахты и полуразвалившиеся хижины, однако дальше виднелись холмы и горы, голубое небо. В воздухе стоял запах сосны. До Джулии доносились голоса людей, скрежет металла и грохот телег, перевозивших руду. Из-под земли доносились отдаленные взрывы, очевидно, там взрывали динамитом. Она остановилась перед длинным зданием, где располагалась контора управляющего и лаборатория анализа проб руды. Когда Джулия подъехала, навстречу ей вышел Гарлан. Его темные волосы были аккуратно зачесаны назад и напомажены. Гарлану удавалось выглядеть всегда подтянутым даже среди этой грязи и хаоса.
— Сегодня у вас будет не так много пациентов, Джулия, — сказал он, приветствуя ее и помогая ей сойти на землю.
— Ну и хорошо, — ответила Джулия. Она предпочитала посещать семьи шахтеров, а не иметь дело с самими шахтерами, чье здоровье было подорвано тяжелой работой.
В конторе была маленькая комната, служившая амбулаторией во время визитов врача. Войдя в эту комнату, Джулия достала необходимые для осмотра приборы: стетоскоп, термометры, ланцеты и зонды, и установила специальную медицинскую чашу для стерилизации приборов. Она вымыла руки и готова была принимать пришедших для осмотра шахтеров. Джулия внимательно прослушивала кашель рабочих, помогала при растяжении связок, при язвах и прочих заболеваниях. От ревматизма она рекомендовала салициловую кислоту, но старалась выписывать лекарства лишь в крайних случаях. Эдвард всегда учил ее верить в собственные силы человека, которые могут побороть болезнь.
Осмотр был закончен через час. Она собрала инструменты, вымыла руки, привела волосы в порядок и пошла с Гарланом обедать. Столовая была неуютной, с примитивной мебелью. Одно лишь скрашивало это место — стол, который был накрыт чистой льняной скатертью и сервирован хорошей китайской посудой.
— Как элегантно, — отметила Джулия, увидев сервировку стола и сев на стул, предложенный Гарланом. — Уверена, что вы с Эдвардом никогда не обедали за таким столом.
— Моя дорогая Джулия. Вы же не Эдвард, — сказал Гарлан, осторожно дотронувшись до ее плеча. Джулия сразу же поменяла тему разговора:
— Ну, как дела с четвертым уровнем?
— Пока его еще не открыли. Идут взрывные работы, внизу работает бригада, устанавливает леса.
— Я думаю, что у вас все получится, как вы и говорили. Но надо не забывать и о фермерах, горные разработки наносят ущерб их хозяйству.
Гарлана раздражало, когда заводили разговор об экологическом или материальном ущербе кому- либо.
— Чертовы фермеры, они только причиняют неудобства. Законодательная власть им уделяет слишком много внимания.
Он подал знак Ли Чангу, который собирался обслуживать их.
— Горная добыча — вот источник для дальнейшего процветания здешних мест, а не коровы, — говорил Гарлан. — Я знаю это, ты знаешь, и политики знают тоже.
Джулия не желала говорить на политические темы с Гарланом, но это все же лучше, чем мучивший ее вопрос — об анонимном письме и о неопределенности в отношении Джиба.
Ли Чанг внес тарелки с едой — сочное жареное мясо, картофель, вареную фасоль, булочки.
— Какой великолепный стол! — воскликнула Джулия. — Вы повар высокого класса, Ли Чанг.
Повар плохо понимал по-английски, но видел, что его хвалят.
Когда они хотели приступить к еде, Гарлан вдруг сказал:
— Хочу сделать небольшое заявление. Я собираюсь баллотироваться в кандидаты конституционного собрания в январе.
— Вот как! Прекрасная новость, — Джулия хотела показать свое удивление, несмотря на то, что об этом ей сообщила Дотти две недели назад. — Мы ждали, когда ты сделаешь шаг к политической карьере. Это прекрасная мысль стать депутатом конституционного собрания.
Джулия заметила уже не в первый раз, что манеры Гарлана за столом оставляли желать лучшего: он быстро ел, набивая рот и жадно заглатывал пищу.
— И как только демократы придут в Белый Дом, тогда я далеко пойду, — говорил он. — Многие члены партии поддержат меня на пути в Вашингтон.
— С вашими связями вы просто обязаны добиться успеха, — говорила Джулия.
Гарлан чувствовал себя на высоте:
— Я покажу этим старым законопослушникам в Конгрессе, на что я способен.
Гарлан доел мясо, вытер губы салфеткой и посмотрел на Джулию.
— Есть еще вопрос, относительно ближайшего будущего, и он не из сферы политики.
Она неопределенно улыбнулась, надеясь, что он не будет касаться их отношений и вопросов ее замужества.
— В октябре закончится траур по Эдварду. Как раз перед выборами, — сказал Гарлан.
— Да, это так.
— Меня ждет грандиозное будущее, Джулия, — сказал Гарлан, глядя на нее.
Джулия смутилась. Даже если она и была привязана к Гарлану, она никак не могла представить себя среди этой политической суматохи в Хелине или тем более в Вашингтоне.
— Эдвард умер лишь шесть месяцев назад, — сказала она.
— Почти восемь, — поправил ее Гарлан.
Джулия нервно теребила пуговицы на корсаже, пытаясь как-то подипломатичнее изменить тему разговора.
— Это еще не официальное предложение, — сказал Гарлан. — Я лишь проясняю мои намерения. Я хочу, чтобы между нами не было недоразумений.
Они ели молча. Гарлан высказался и дал ей время на размышление. Джулия отлично понимала, что ожидает ее, если она выйдет замуж за Гарлана: придется развлекать его коллег на приемах, терпеть жен этих коллег, жертвовать собой ради амбиций Гарлана. И она не думала, что ей это особенно понравится.
— Есть еще кое-что, о чем я хотел бы с тобой говорить. Джулия удивленно посмотрела на него.
— У меня была стычка с Джибом Бутом. Это произошло утром в субботу в Пиккексе. Он сказал о тебе такое, после чего я вынужден был применить силу.
У Джулии мороз прошел по коже. Она смотрела на Гарлана, стараясь не выдать своего смятения.
— Он хвастался, что ты и он… — Гарлан запнулся… — Простите меня, дорогая, но он сказал, что у вас были близкие отношения.
Эти слова прозвучали как пощечина. Она откинулась на спинку стула и выронила вилку.
— Мне очень неприятно говорить об этом, — сказал Гарлан. — Я знаю, как хорошо вы думали о нем. В вашей натуре думать о людях только хорошее. Это немыслимо, что человек, которому вы поверили, впустили в свой дом, который наконец был другом Эдварда, так запятнал вашу репутацию.
Джулия не могла в это поверить. Она не верила, что Джиб, такой вежливый, с нежной улыбкой, мог так скомпрометировать ее. Наверняка, Гарлан ошибался.
— Что он сказал? — спросила она. — Что именно он сказал?
— Моя дорогая, я не могу пересказать вам этой мерзости. Он был очень груб.
В голове у Джулии сразу послышались голоса Дотти, Гарлана, Гэрриэты Тейбор: «Тебе лучше остерегаться его, таких как он, приличная женщина не должна впускать к себе в дом».
Она сразу же подумала о письмах.
— Я получила письма, — сказала Джулия, и несколько слезинок скатилось по ее щекам.
Нахмурив брови, Гарлан спросил:
