шлюпки еще там?
— Все так.
— Знаешь, чего мне не хватает для полного счастья? — Кулл посмотрел в лицо другу. Барус видел улыбку на его лице, но заметил и холод, исходивший из глубины синих глаз. — Барона! Ты, кажется, говорил о голубях? Пора послать ему весточку. На мой взгляд, он слишком задерживается!
— Что ж, запросто! — Барус рассмеялся. — Парни, наверное, уже закончили возиться с письмом.
— Нет! — Атлант тряхнул смоляной гривой.
— Почему? — удивился грондарец.
— Ты представляешь, что станет с бароном, когда он прочтет такое послание?
— Представляю! — Барус довольно хохотнул. — Для того и писано!
— Хорошо. А теперь представь, что будет, если он решит сперва отыграться на Лио!
— А-а! Чтоб тебя! Ведь верно, — согласился грондарец. — Этот выродок вполне способен прибить девчонку.
— То-то и оно! Просто намекнем, что несколько дней назад его рабы наткнулись на новую жилу, не слишком богатую, но дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Как по-твоему?
— Жаль, конечно, письма, — вздохнул Барус, кивнул одному из своих людей, и тот отправился писать послание, — но ты прав. Известие о том, что оскудевшая жила снова приносит доход, заставит его поторопиться.
Пока составляли весточку барону, друзья пили молча.
— Все правильно, — сказал наконец атлант, глядя, как взмыл в синее небо белокрылый посланец. — Он наверняка захочет вернуть потерянное. А если зуд, как обычно, сделает его еще чуточку глупее, то лучшего и желать нельзя!
— Мы не должны забывать о сыне.
— Не должны, — согласился Кулл, — просто я надеюсь, что наша весточка заставит Ридо все взять в свои руки.
— Хорошо, если так.
— В любом случае мы ничего не теряем. Кстати, что решили сделать с пленными?
— Да ничего. — Барус пожал плечами. — Просто поменяли их местами.
— Ловко! — Кулл одобрительно кивнул. — А Рудро?
— Для него придется сделать исключение. Его продадут в Турию, на рудники.
Кулл ничего не ответил. Рабство было ему отвратительно. Еще мальчишкой он хлебнул этого счастья, но сейчас возражать не собирался. Барус правильно сказал: валузиец заслужил свою участь, и если те люди, которых он считал животными, решили так, значит, пусть так и будет.
— Ты уже видел самострел на берегу? — спросил Кулл, чтобы сменить тему.
— Знаешь, — пират оживился, — когда на Дуур-Жаде ты рассказывал о нем, я решил, что ты малость того…
— Приврал, — подсказал атлант.
— Угу, — согласился Барус. — Но теперь, когда я увидел его собственными глазами… — Он покачал головой. — А стрелы? Это же бревна, а не стрелы!
— Вот именно, бревна, — задумчиво повторил атлант. — А скажи-ка, ты смог бы управиться с этим самострелом?
— Почему нет? — Грондарец равнодушно пожал плечами. — А зачем тебе?
— Мне? Тебе! — Кулл усмехнулся. — Тебе же нужна галера! Загарпунишь ту, что приглянется. Остальные сожжем.
— Ну наконец-то, — обрадовался Барус, — я уж думал, ты никогда не заговоришь об этом. Но теперь-то, когда мы на острове, ты можешь сказать, что задумал? — Он вопросительно посмотрел на Кулла, но тот вдруг напрягся, глядя мимо друга, вдаль и вверх. — Ты чего?
— Кажется, началось. — Атлант указал на вершину скалы, слева от протоки, откуда сигналили люди Баруса. — Даже поговорить не успели! Ладно, слушай. Всех моих людей отправь на «Богиню Морей», пусть будут готовы. Теперь о тебе. Выбери себе судно, загарпунь, подтяни к берегу и посади на мель, но если придется туго, лучше сожги его. Главное для тебя — не пустить их на берег. Ни с загарпуненной галеры, ни тех, кто попробует выбраться вплавь. Справишься?
— А что мне остается?
Барус побледнел, но во взгляде его светилась решимость.
— Если придется совсем туго, мы еще можем улизнуть, чтобы вернуться с флотом, как предлагал Харм, но думаю, мы справимся!
— Подожди! — воскликнул грондарец. — Я ведь загарпуню только одну галеру, а остальные?!
— Я же сказал, что сожгу их! — отрезал атлант. — Это моя забота.
— Да ты умом тронулся! Ведь это еще четыре галеры, а человек-то всего полторы тысячи!
— Прах и пепел! Ты хочешь уйти? — Глаза Кулла яростно полыхнули. — Еще не поздно.
— Нет! — выкрикнул Барус и сжал побелевшие губы. — Я остаюсь!
— А раз остаешься, нечего терять понапрасну время! И не забудь, что ты должен сделать. «Богиня Морей» должна стоять наготове, ты загарпунишь себе судно и не допустишь ближнего боя. Стрел у тебя в избытке! Впрочем, — Кулл ненадолго задумался, — с Шаргой я сам переговорю.
Сказав это, Кулл помчался по пройденной утром тропе. Некоторое время Барус смотрел ему в спину, потряхивая головой, словно отгоняя навязчивые мысли, потом, когда его друг остановился над «Богиней Морей» и обменялся парой слов со шкипером, словно очнулся и загорланил, рассыпая приказы направо и налево. Он бегал по берегу, по привычке проверяя все лично, изредка бросая взгляды на Кулла, который пробирался по отвесной стене, и предстоящая битва не выходила у него из головы. На каждого из его людей придется пять наемников Ридо!
А сам Кулл? У Ридо пять галер. Допустим, одну он загарпунит, останется четыре. Если атлант пойдет на таран, это будет просто общее самоубийство! Но с него станется! Он может запросто решиться и на этот отчаянный шаг: перегородит своей галерой путь к берегу и высадит абордажные команды на двух валузийцев сразу. Рассказывают, он однажды уже проделал такое… А что остается? Бой на расстоянии, попытка сжечь врага, не подпуская его к себе? Да кто ж позволит ему? В этой-то луже, -где о маневренном бое и говорить не приходится!
Он вновь посмотрел на скалы. Крохотная фигурка уже подобралась к цели. Что ему там понадобилось? Впрочем, это-то ясно. Нужно самому разведать силы противника. Тут Кулл, пожалуй, прав.
Атлант стоял на вершине скалы и смотрел вдаль. Рядом в напряженных позах застыли Пардо и десять парней Баруса.
— Пресветлые боги, — прошептал валузиец.
Он в ужасе закрыл глаза и тут же представил себя насаженным на кол справа от ворот форта, чтобы каждый входящий смог посмотреть, какая судьба ожидает того, кто идет против барона.
Кулл прикрыл ладонью глаза от солнца. Б отличие от валузийца, он молчал, но то, что увидел, ему тоже совсем не нравилось. Он насчитал семь точек вместо пяти, и это ничего хорошего не предвещало. Где барон умудрился взять еще два судна? Впрочем, это был праздный вопрос. Раз галер семь, значит, придется топить на две больше.
Ветер по-прежнему дул с юга. Кулл посмотрел на солнце: похоже, времени впереди полно. Когда эскадра подойдет к острову, до вечера будет еще далеко. Кулл обернулся:
— Выпить чего осталось? В глотке пересохло.
Барус закончил последние приготовления. Его люди давно расставлены и ждут. Сотне человек он приказал подняться на стену, и теперь они распределились вокруг гавани и пока отдыхали. Что ж, им есть за что драться! Рядом с каждым стояло небольшое ведерко с маслом и лампа, которые пока не зажигали. Остальные да еще сотня человек с «Богини Морей» устроились на берегу. Грондарец подумал, что славная у него все-таки команда. Быть может, никто из них не доживет до ночи, но никто не унывает, а лица всех выражают решительность.
Суда приблизились настолько, что Куллу пришлось лечь, чтобы его не заметили. Седьмое судно оказалось крохотной посудинкой и не могло представлять серьезной опасности. По правде говоря, атлант даже не понял, зачем барон потащил эту скорлупку в такую даль, и решил, что Ридо собирается, как когда-то, оставить одномачтовик на острове.
— Кулл! Гляди-ка, да ведь это галера одноглазого Карима! — изумленно воскликнул один из его спутников. — Задница ослиная! То-то он в последнее время словно с цепи сорвался! Оказывается, просто снюхался с бароном!
— Проклятье! А ведь и верно, — согласился Кулл. — Вот ведь дерьмо верблюжье! Смотри, как тянутся друг к другу эти выродки. — Атлант вновь прикрыл газа ладонью, всматриваясь вдаль. — Но ничего, значит, рассчитаемся разом с обоими, — процедил он сквозь зубы.
Капитан прищурился, продолжая разглядывать эскадру, подошедшую уже так близко, что стали видны люди на палубах.
Он без труда узнал обе двухмачтовые галеры, «Лемурию» с «Миральдой», одномачтовую быструю «Силью», посудину, забравшую лазутчика Родого с Дуур-Жада, и стремительную галеру Карима. «Лемурия» сделала очередной разворот, вышла из-за закрывавшей ее «Миральды» и вдруг…
Пират побледнел, не в силах поверить собственным глазам…
— Что они сделали? — ошарашенно прошептал у него за спиной кто-то из парней Баруса. — Зачем?
— Господин барон! Господин барон! — донеслось одновременно с двух сторон.
Ридо остановился. С одной стороны к нему подбегал капитан Полко, тщетно стараясь при этом сохранить достоинство, а с другой — его слуга Сандо. Оба выглядели взволнованными, но у Сандо в руке барон увидел голубя с белоснежным оперением и жестом приказал капитану обождать. Полко безмолвно подчинился, по-прежнему стараясь сохранять напускное безразличие. С улыбкой, больше похожей на гримасу, он поклонился и отошел в сторону.
— Давай!
Барон протянул руку, и Сандо отдал ему небольшой клочок бумаги. Капитан старался не смотреть на них, но, когда услышал рядом с собой сопение, искоса бросил взгляд на барона. Видно, сообщение оказалось не из приятных. Он увидел красное от злости лицо Ридо и на миг простил ему все: и глупость, и надменность, и
