чего. Очевидно, задумал что-то. Газетчики все такие. Совсем недавно Лили убедилась в этом. — Что в пакете?
Он остановился и, не делая резких движений, повернулся:
— Свежие продукты: яйца, молоко, овощи, фрукты.
— Зачем?
— Потому что у тебя ничего нет, кроме консервов.
— Откуда ты знаешь?
— Женщина, которая тут прибирается, — тетка моей помощницы.
— И ты ее спрашивал? И она сказала? — Ну вот! Еще одно предательство, еще одна угроза. Однако это все-таки Лейк-Генри. Нельзя же было, в самом деле, рассчитывать на иное. — И кому еще она ска-а-а- азала?
— Только мне, — ответил Джон, — и только потому, что я спросил ее. Просто я подумал, куда бы сам подался на твоем месте. Ясно, что больше некуда.
Лили ожидала увидеть на его лице самодовольство, но не обнаружила ничего подобного.
— И откуда же ты узнал, что я уже здесь?
— У тебя в час ночи горел свет. Трудно было этого не заметить, особенно когда у всех остальных темные окна.
— Но с дороги моего дома не видно.
— Нет. Но я тоже живу на озере.
Поппи говорила ей и об этом, но даже без помощи сестры до Лили непременно дошла бы молва о Джоне Киплинге из Риджа, поселившемся в Лейк-Генри.
— Где это — на озере?
Джон не выразил особого смущения, но все же замялся, словцо желал уклониться от ответа.
— На Уитон-Пойнте, — признался он, наконец.
Что ж, по крайней мере, хоть лгать не стал. А ведь мог бы попытаться. Но впрочем, скорее всего Джон понял, что Лили ему не провести.
— Оттуда Тиссен-Коув тоже не видно. — Она твердо решила, что не позволит морочить себе голову. — Значит, ты был на озере? Это в час-то ночи?
— Бессонница.
— А теперь пришел и принес свои дары? — Лили стало не по себе. Ее укрытие рассекречено, да еще худшим из всех врагов. — Чего ты хочешь?
— Опусти ружье. Поговорим.
Лили опустила ствол, готовая снова навести его на нарушителя.
— Чего ты хочешь? — повторила она.
Джон сунул руки в задние карманы.
— Помочь.
Лили недоверчиво усмехнулась:
— Ты? Но ведь ты — пресса. И прежде всего старший братец Д-д-донни.
— Ну, знаешь, в этом я не виноват. Меня вообще тут не было, когда это все с вами случилось.
— А если бы был? Ведь тогда ты встал бы на его сторону, точно так же, как ваш отец, как все ваши тетушки, дядюшки и прочая родня.
— Он был трудным ребенком. Все пытались спасти его. Он и так получил свое. И получил бы вдвое больше, если бы не заявил, что ты его подстрекала. Именно это Донни рассказывал отцу, теткам, дядькам и дальним родственникам. Они поверили, решив, что это правда.
— Но это ложь!
Джон глубоко вздохнул:
— Я знаю. Он мне в этом признался. Я виделся с ним в больнице за день до его смерти.
Донни Киплинг отсидел в тюрьме по обвинению в той краже, которую совершил якобы вместе с Лили. Потом, два года спустя, — за кражу со взломом. А еще через пару лет он разбился, убегая на машине от полиции, и спустя две недели в возрасте двадцати восьми лет умер в больнице. Все это произошло десять лет назад. Лили тогда жила и училась в Нью-Йорке. Когда Поппи сообщила ей о случившемся, она опечалилась, но не потому, что питала тайные чувства к Донни, потому, что унижение, которому подверглась ради его спасения оказалось совершенно бесполезной жертвой.
— Мне очень жаль, — сказала Лили, отчасти потому, что Донни был братом Джона, отчасти потому, что Джон признал правду, чего она никак не ожидала.
Казалось, ее собеседник о чем-то глубоко задумался.
— Он был как стихийное бедствие, всегда готовое разразиться с новой силой. Не знаю уж, чего ему не хватало. Ведь до десяти лет все шло прекрасно. Плохим был я. И меня отослали с глаз долой, а Донни остался и занял мое место. — Глаза Джона встретились с глазами Лили. — Что ни говори, после его смерти отец просто сам не свой. Он глубоко страдает. Можешь ненавидеть его, если хочешь, но он и так уже порядком наказан.
«Я очень рада», — хотела сказать Лили, но… Несколько лет назад она мельком видела Гэса Киплинга в городе. Он показался ей разбитым и старым. Да, видно было, что Гэс страдает. Пожалуй, только человек с каменным сердцем пожелал бы ему худшего.
Однако Джон — совсем иное дело. Лили бросила взгляд на привезенную им еду.
— Так это — во искупление вины?
Он издал какой-то невнятный звук, то ли вздох, то ли смешок и кивнул:
— Точно.
— Мне не до смеха. Я приехала сюда, чтобы спрятаться. Ты меня обнаружил. Теперь я опять должна собираться в путь.
— Не должна. Я никому не скажу, что ты здесь. Зачем это мне?
— Ты — журналист, а задача прессы — освещать события. Мой же приезд сюда — событие.
— Все останется между нами.
— Между нами и кем еще? «Пост»? «Ситисайд»? А может ты надеешься раскрутиться посерьезнее, например, через Национальное агентство новостей? Удобно: написал одну статейку разослал по всем газетам…
Джон упрямо покачал головой.
— И что же? Неужто в четверг в «Лейк ньюс» не будет свеженького материала? — усмехнулась Лили.
— Нет.
Она не поверила ему ни на йоту и сказала об этом, продолжая смотреть на него в упор. Не сводя с Джона глаз, Лили плотнее закуталась в шаль. При этом ствол ружья по-прежнему лежал на сгибе ее левой руки.
— Господи Боже! — Джон вздохнул. — Как же с тобой нелегко.
— А ты знаешь, через что я прошла за последнюю неделю?! — крикнула Лили.
— Да, знаю. Я ведь тоже варился в этом котле, Лили. И видел, что творят журналисты. — Он помолчал немного. — И сам так поступал.
— Я слышала.
— Хорошо. — Во взгляде его вдруг промелькнул вызов. — Это упрощает разговор. Тебе, вероятно, рассказывали — Поппи, Майда или кто-нибудь из горожан, — что я разрушил целую семью. Я написал об одном политике из Коннектикута, который вступил в борьбу за президентский пост, скрыв, что однажды был увлечен одной весьма известной замужней дамой. Их связь прекратилась много лет назад, когда он женился, но все это отдавало адюльтером с непременным набором интимных деталей, так повышающих спрос на газету. Разумеется, у него были враги, и я с удовольствием интервьюировал их. И скандал разразился. С ханжеским лицемерием его партия отказала ему в поддержке. О политической карьере ему пришлось забыть, как и о семейной жизни, и даже о добрых отношениях со своими детьми. Они не желали знаться со своим отцом. Унижение перед обществом было слишком болезненным. — Джон сделал паузу. У него задергалась щека. — Я все тебе рассказал?
— Нет, забыл сплетню о его маленькой белокурой помощнице, — добавила Лили.
