этими песнями чувства приходили сами по себе. Ведь это были любимые вещи ее поколения.
Играя свободно и непринужденно, Лили овладевала аудиторией и вела ее за собой по велению сердца. Пение всегда было спасением для Лили, единственной возможностью полностью забыть о заикании. Хотя время и специальные упражнения развязали ей язык, пение оставалось для нее чем-то особенным. Возможно, на Бродвее Лили никогда не достигала подобного состояния, но именно в те минуты, когда ей удавалось вот так забыться, растворяясь в мелодии, она как будто снова оказывалась там и вновь ощущала счастье, успех и некое избавление.
Вторая серия песен была уже спета до половины, когда к Лили подошли супруги Фриш и поблагодарили ее за то, что она сделала их праздник особенным. Вскоре после их ухода другой член клуба, Питер Свифт, присел рядом с Лили за рояль, и они спели дуэтом. У него был прекрасный голос, и, обедая с женой в клубе, он частенько присоединялся к Лили на пару номеров. Эти импровизированные выступления пользовались неизменной благосклонностью публики. Когда Питер вернулся за свой столик, его место занял кардинал. Тем временем Лили исполняла «Мне снился сон». Кардинал подхватил мелодию на низких октавах и доиграл до конца, после чего они вместе исполнили «Красное и черное». Когда музыка стихла, кардинал пожал пианистке руку и вместе со своими гостями покинул зал.
В общем, вечер удался на славу. Лили устала, но, закрывая крышку рояля, испытывала удовлетворение. Последние гости еще допивали по второй-третьей чашке кофе, но с остальных столиков уже убрали и приводили их в порядок. Половина персонала разошлась по домам. Шеф-повар Джордж Мендес, сменив свою белую униформу на джинсовый костюм, поджидал Лили в офисе. Он был ее ровесником и тоже когда-то учился в Нью-Йорке.
— Я знаю, ты любишь ризотто. — Джордж протянул ей пакетик. — Сегодня ты была в ударе.
Он не так давно работал в клубе, но Лили, как и многие другие, причисляла себя к горячим поклонникам его кулинарного искусства.
— Спасибо, — с чувством сказала она, взяв пакетик. — Это мой завтрашний обед. Ты идешь?
Лили знала, что им по пути.
— Пока нет. Нам с Дэном еще предстоит поколдовать надо мною. Он ждет меня наверху.
На третьем этаже здания находились отдельные кабинеты для желающих пообедать в уединении, а на четвертом — комнаты, где можно было переночевать. Лили поняла, что Дэн задержит Джорджа. Она же слишком устала, чтобы ждать его.
— Тогда я пошла, — сказала Лили и, уже направляясь к выходу, добавила: — Еще раз благодарю за ризотто.
Выходя на улицу, она думала, что, не будь Джордж голубым, им можно было бы всерьез заинтересоваться, но вдруг остановилась, заметив на широком каменном крыльце Терри Салливана. В свете фонаря он выглядел вполне мирно, но какое-то необъяснимое беспокойство шевельнулось в душе Лили. Она уже трижды отказала ему, но Терри упорно преследовал ее.
Лили быстро спустилась с лестницы и, не глядя в его сторону, засеменила по тротуару в надежде, что Терри поймет этот прозрачный намек.
— Эй, эй! — Терри быстро поравнялся с ней. — Куда это вы так бежите?
— Домой.
— Не против, если я пойду рядом?
— Смотря для чего. Учтите, насчет интервью я не передумала.
— Но это глупо. Мы сделали бы вам такое паблисити!
Наверное, несколько лет назад Лили согласилась бы, но тогда она только пробивала себе дорогу. А теперь, работая то в школе, то в клубе, Лили ежемесячно получала по два чека на определенную сумму. Плюс дополнительный заработок от игры на приемах и вечеринках. Это вполне устраивало ее. Лили не нуждалась в дополнительной нагрузке, а, следовательно, и в паблисити.
— Может, дело во мне? — вдруг спросил Терри. — Я вам чем-то неприятен?
— Что вы, нет, — возразила Лили, никогда никого не обижавшая. — Просто я… крайне нелюдима.
— Но меня в вас интересует совсем другое. Ведь вы, можно сказать, на короткой ноге с такими людьми, как кардинал Россетти. — Терри присвистнул. — Просто поразительно, как вы сегодня вдвоем музицировали. — Он вздохнул. — Правда, мне очень хочется взять у вас интервью.
Они дошли до перекрестка. Лили, молча покачав головой, остановилась, чтобы пропустить транспорт, и сразу же поспешила через улицу.
Терри не отставал.
— А вы уверены, что дело не во мне? Может, согласитесь поговорить с кем-то из моих коллег?
— Нет.
— Вы, наверное, ненавидите прессу. Боитесь, как бы не исказили ваши слова. Но я порядочный парень, Лили. Да разве с вами можно быть непорядочным? Я убежденный католик, вы — приятельница кардинала Россетти. Думаете, я посмею сделать какую-нибудь гадость, рискуя получить вечное проклятие?
Лили не верила в вечное проклятие, но если Терри Салливан верил, то это уже кое-что значило. Она немного смягчилась.
— Мне кажется, я знаю о нем абсолютно все, — не умолкал Терри. — Дело в том, что моя газета уже описала его жизнь во всех подробностях. Уж что-что, а это «Пост» умеет. — Он посмотрел на собеседницу, на сей раз очень серьезно. Голос его стал низким, тон — почти доверительным: — Послушайте. Четвертой власти в последнее время изрядно достается. Порой по заслугам, но иногда напрасно. Возможно, в стаде иногда и заведется паршивая овца, но это же не значит, что все таковы. И уж поскольку я признался вам, что боюсь вечного проклятия…
Терри считал, что в награду за его откровенность Лили тоже должна ему довериться.
— Самое удивительное, — продолжал он, кажется, искренне увлекшись, — что кардинал так естествен. Надо же — запросто сидел рядом с вами и играл на рояле… Я даже боялся, что он, чего доброго, вот-вот запоет.
— О, это он уже проделывал, — улыбнулась Лили.
— Шутите.
Она покачала головой.
— Что, публично?
— Нет, приватно, перед небольшим кругом слушателей. Раньше кардинал чаще позволял себе такие вольности, еще до всего этого.
— То есть до того, как стал кардиналом?
Лили кивнула.
— Итак, вы повстречались в Олбани. Каким он был тогда? — Терри, увлеченный разговором, походил не на репортера, с пристрастием допрашивающего свою жертву, а на лично заинтересованного человека. Лили же питала слабость к поклонникам своего друга.
— Каким? — переспросила она. — Теплым. Трепетным. Но на самом деле я встретила его на Манхэттене.
— Что же он там делал?
— Приезжал к кардиналу. Они вместе были на приеме у мэра. Я там играла.
— Вы играли в доме мэра? Поразительно!
— Вовсе нет. В те времена я выступала на подпевках на Бродвее и давала уроки игры на фортепиано, чтобы оплачивать свои счета. Дети мэра были моими учениками. Вот как мы познакомились.
— На подпевках? — ошеломленно повторил Терри. — Только и всего? И с кем вы работали?
— С несколькими ансамблями. Ничего примечательного.
— Так вы, наверное, и танцуете?
— Не слишком хорошо.
— О, понимаю. — Терри не стал развивать эту тему. — Итак, вы познакомились с кардиналом Россетти в Нью-Йорке и потом поехали за ним в Олбани?
Лили не отвечала. Направляясь вперед по улице, она ощутила на себе пристальный взгляд Терри и
