хаос? Конечно, ложь была бы, в конце концов, изобличена, но какое после этого осталось бы зловоние? А в центре всего этого — отец Нейл.
Джон согласился, хотя был возмущен тем, что Россетти бросил Лили без помощи. Однако Анита говорила разумные вещи.
— Теперь вам все известно! — сказала она. — Это дает вам власть над нами. Вы можете либо нарушить свое обещание и использовать все, что услышали от меня, в своих целях, либо признать за Нейлом право на личную жизнь и сохранение его семьи. Он хороший человек. Его не оказалось в нужное время рядом с Терри, и за это он до самой могилы будет раскаиваться и винить себя. Но вместе с тем Нейл помог многим другим детям, пережившим подобные кошмары.
Анита откинулась на спинку стула и поднесла чашечку кофе ко рту.
«Это дает вам власть над нами». Слова ее звучали в ушах Джона, и от этого ему казалось, будто он запятнал себя. Нет, Джон не сожалел о том, что его попытка увенчалась успехом. Напротив, информация Аниты укрепила его веру в успех. Джон с нетерпением ждал момента, когда расскажет обо всем Лили. Но он не станет это публиковать. Ведь это было бы грязно, противоречило бы всем его принципам. Однако Анита ничего не знала о нем.
— Почему вы рассказали все это мне? — спросил Джон.
Она поставила чашку и глубоко вздохнула.
— Потому что видела, как он страдает. Мне казалось, что чувство вины душит его. Нейл нравится мне как человек… Ну да что там, я люблю его. Если бы он не был священником, я бы наверняка постаралась что-нибудь предпринять. Но поскольку Нейл пастор, я сплю одна. Но мне хочется, чтобы он был счастлив. Если Лили Блейк сумеет понять причины, побудившие Терри сделать все это, то часть тяжкого груза будет снята с плеч Нейла. Вот так. И это все. Все, чего я хочу.
Глава 26
Накануне вечером у Лили ныли мышцы, но после горячей ванны, принятой вчера, да еще одной с утра она снова отправилась в цех. Майда была сговорчива. Орали даже бровью не повела, заметив, что они поменялись. Сборщики яблок сдавали собранный урожай Лили, поскольку именно она встречала их во дворе.
А когда Майда отправилась на аукцион покупать новый прицеп, Лили осталась за главного. Она руководила всей работой в цехе и в самом конце рабочего дня позвонила из кабинета Майды, желая проверить, отгружены ли пластиковые пробки для бутылок.
В общем, день выдался на славу. И не важно, что осенняя листва начинала понемногу блекнуть, — закатное солнце вновь подкрасило верхушки упорно не сдающихся кленов и берез. Поехав домой, Лили включила радиоприемник на полную громкость. Удовлетворение пронизывало буквально все ее существо. Она обрадовалась еще сильнее, увидев машину Джона возле своего коттеджа, поскольку уже соскучилась.
— Он сидел на заднем крыльце и, как только старичок «форд» подъехал ближе, вскочил.
— А ты поздно, — улыбнулся Джон.
— Много дел в старой усадьбе. Ну, — поторопила Лили, стремясь поскорее узнать новости, — как наши дела?
— Замечательно. — Пока они шли к крыльцу, Джон рассказал Лили о Нейле Салливане, об Аните Монроу, а также много нового и неожиданного о Фрэнсисе Россетти.
— И они думали, что Нейл — его сын? — изумленно спросила она.
— Так думал отец Терри. И мать — иногда. Больше никто в это не верил, но Анита права: даже представить страшно, что может начаться, если пресса хоть что-то пронюхает. Теперь я, пожалуй, склонен понять Россетти, который удовольствовался извинениями «Пост» и замолчал, хотя он был не вполне честен по отношению к тебе. Ему просто не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.
«Лишнее внимание, — повторила про себя Лили и хмыкнула, — вот уж действительно».
— Но ведь после того как он стал кардиналом, его разобрали по косточкам. Почему же до этого никто не докопался?
— Очень просто. Кто об этом знает? Джеймс и Джин Салливан умерли. Нейл нем как рыба. Терри тоже молчит. Церковные чины, с которыми Джеймс разговаривал в те годы, либо отправились следом за ним, либо, как и все живые свидетели этой истории, хранят тайну.
Лили смотрела вдаль, на озеро.
— По крайней мере, есть причина, объясняющая его молчание. — Она старалась все это осмыслить и вдруг окликнула: — Джон!
— Да?
— Мы не можем это обнародовать.
— Знаю.
— Прости. Мне не хотелось лишать тебя минуты торжества. Но этими сведениями нельзя воспользоваться.
— Знаю. И потом, вовсе и не было никакого торжества.
— Тогда что же?
— Облегчение. Покой.
— И понимание, — добавила Лили.
Джон кивнул:
— Не важно, что мы не можем все это использовать. Ведь в принципе нам дела нет ни до Нейла, ни до Россетти. Только до Терри. Бедняга. Ему все это не понравится.
— Точно, — подтвердила Лили, и ей действительно стало жаль его. — Ведь он жаждет славы. Мечтает сделать себе имя.
— Это большой любитель подтасовывать факты. Люди для него — только материал для сенсаций.
— Он властный человек. Наверное, как его отец?
— Возможно.
— Терри вызывает сочувствие, — сказала Лили и, увидев, что Джон озадачен, пояснила: — Он так нуждался в материнской любви и не получил ее. У меня по крайней мере, был отец, а у Терри вообще никого. И вот он поменял трех жен. Отчаянно ища любви, но совершенно не умея поддерживать отношения.
— Ты по-прежнему хочешь с ним разобраться?
— Да, — отозвалась Лили, вспомнив, во что Терри превратил ее жизнь. — Я должна вернуть свое честное имя. Свою свободу.
Джон обнял ее, и она улыбнулась. Ей так не хватало этого всю прошлую ночь… Не хватало этой близости, впрочем, как и секса. Лили понимала, что ее жизнь стала в последнее время намного полнее, и считала себя поистине счастливой женщиной.
— Ты голодна? — спросил Джон.
Лили кивнула. Она рада была отдохнуть, а после долгого рабочего дня вполне имело смысл начать с еды.
— Давай поедем к Чарли.
— Вместе? — удивилась Лили. — Ну-у… Я не знаю…
— Ты же была на похоронах Гэса.
— Это совсем другое. У меня тогда не было выбора.
— А теперь есть.
По четвергам Чарли устраивал грандиозные вечера. Первое выступление Лили состоялось именно здесь, в клубе Чарли, в один из знаменитых четвергов. В последний раз она была тут в шестнадцать лет, за пять дней до того, как они с Донни Киплингом поехали кататься на злополучной машине.
