— Что-что, прости? — Джон ушам своим не поверил. — Вы публично распинали невинную женщину, основываясь на фальшивке, которую ты, как редактор, не удосужился проверить. И только когда я, посторонний человек, раскрыл тебе причины, по которым Терри мог замыслить худое, ты оторвал наконец задницу и выполнил свой долг! А теперь вы, оказывается, ничегошеньки ей не должны?
— А что бы ты от нас хотел? — в раздражении спросил Брайан.
— Ее адвокат требовал опровержения.
— Ради Бога, оставь меня в покое хоть на минуту! Мы не сделали ничего дурного. Мы просто поверили ему. Поверили, что статья базируется на расследовании…
— На фальшивой пленке.
— На пленке, которую мы считали настоящей. Боже мой, Кип, да чего ты от нас требуешь? Чтобы мы проверяли каждую паршивую магнитофонную запись на подлинность?
— Нет, — медленно и внятно вымолвил Джон. — В твоем штате есть репортеры, которые стоят намного выше этого вранья, но Терри к ним не относится, и ты знал об этом. Ты знал это, Брайан, и понимал, что такая статья жестоко ранит человека. Посмотри в лицо правде. Ты согласился на публикацию только потому, что был уверен: благодаря этой лжи поднимутся тиражи. Так и случилось. Вы, ребята, повели себя как настоящие разбойники с большой дороги. Вот и сейчас бросились на запах крови и все как один копаетесь в том убийстве в Бэк-Бей. Но в чем проблема, почему вы не можете напечатать опровержение?
— Проблема в том, — вдруг признался Брайан, — что мы гордимся своим профессионализмом. Извинения перед кардиналом дались нам нелегко. Так зачем усугублять положение? Ведь все знают, что мы раздули этот скандал. Извинения перед Лили Блейк — это уж слишком.
— Слишком? — повторил Джон, прибегая к последнему средству. — Жизнь невинного человека уничтожена из-за вас, а ты говоришь, что исправить ситуацию — это слишком?
— Да, слишком, в том смысле, что мы окончательно сядем в калошу. И чего ты меня достаешь? Ведь негодяем-то оказался Терри.
— Но именно ты ему во всем потакал. Ты не остановил его. Будь ты порасторопнее, то сам написал бы целый роман о грехах Терри Салливана, а заодно и уладил все в отношении Лили. В результате все журналистское сообщество думало бы о тебе с уважением, и вся эта история вскоре позабылась бы.
— Да все уже забыто! — взвыл Брайан нечеловеческим голосом. — Послушай меня, Джон! Мы не станем ползать перед ней на брюхе!
Повесив трубку, Джон был взбешен, но отлично понимал, что спорить бесполезно. К тому же Брайан — лишь один из редакторов. Над ним полно начальства, решающего, помещать опровержение или нет. Джон уже подумывал, не позвонить ли кому-нибудь из таких людей. Но все же воздержался от этого.
Лили хочет публичного извинения, что восстановит ее доброе имя. Она стремится к справедливости. То, что Терри потихоньку уволили, — не справедливость, а только косвенное признание ошибки. И никто, кроме самих сотрудников «Пост», об этом не узнает. Джон был уверен, что редакция рекомендовала Терри уйти из газеты по собственному желанию. Теперь он найдет новую работу и начнет все сначала, так что произойдет лишь маленький сбой в его карьере. Нет, это не справедливость.
Джон мог пригрозить, что напишет разгромную статью в своей «Лейк ньюс», если «Пост» не поместит извинений. Арманд, конечно, придет в восторг и сразу обзвонит всех своих знакомых в Нью-Йорке, так что резонанс будет обеспечен.
Да, если Джон поступит так, «Пост», возможно, опубликует извинения. Но почти наверняка газета поместит их в самом что ни на есть неприметном, дальнем уголке. Так, чтобы никто их и не увидел.
Лили опозорили на первой полосе. И ей должны принести такие же внятные публичные извинения.
К сожалению, столь громкая огласка никак не соответствовала интересам Джона. Любое возобновление скандала в печати, особенно публикация материалов о Терри, приведет к тому, что какой- нибудь любопытный репортер перехватит тему и начнет ее разрабатывать. А если это случится и другой автор сорвет аплодисменты после того, как Джон проделал всю грязную работу, ему придется распрощаться со своей идеей о книге.
Станет ли это для него катастрофой?
У Джона было четыре причины написать этот бестселлер: слава, деньги, одобрение Гэса, а также оправдание своей затворнической жизни в маленьком городке.
К черту славу. Она ему не нужна. Благодаря Лили он и так чувствовал себя значительной персоной.
К черту деньги. Он и без них прекрасно проживет. Рядом с Лили он считал себя настоящим миллионером.
А его жизнь здесь? Если не думать о славе и деньгах, то она просто прекрасна.
Оставалось только одобрение Гэса. Для Джона оно было по-прежнему важно, несмотря на то, что старик умер. Теперь все сводилось к его совести и самооценке.
Итак, собирается он писать эту книгу или нет? Надо было решать, и решать скорее.
К началу выходных Лили пребывала в такой же растерянности, как и Джон. Несмотря на результаты экспертизы пленки, «Пост» отказалась печатать опровержение, а перспектива долгого и мучительного судебного процесса стала еще реальнее. Адвокаты «Пост» уже обратились к Кэсси Бэрнс с просьбой дать им шестьдесят дней для того, чтобы рассмотреть исковое заявление.
— Это типичная тактика затягивания дела, — объяснила Кэсси.
— А мы не можем сказать «нет»? — спросила Лили.
— Можем, но это недальновидно. Если мы потребуем немедленного ответа, противоположная сторона придет в раздражение и напишет запрос о прекращении дела. Суд, конечно, все равно примет нашу сторону, но и на это уйдет немало времени. Если они напишут свой запрос уже сегодня, то рассмотрен он будет не раньше февраля.
— А есть гарантии, что они не сделают этого после шестидесяти дней, которые мы им дадим?
— Нет таких гарантий, — сказала Кэсси. — Если они решили быть подлецами, то именно так и поступят.
— А ведут они себя не как подлецы?
— Нет. Но для них это было бы и неразумно. Мне уже звонил их адвокат и разговаривал весьма скромно и вежливо. Он хитер как черт, но скромен и вежлив. Я бы предложила продемонстрировать им нашу покладистость и предоставить тридцать дней. В целом это не такая уж большая задержка.
Лили согласилась, но без особого восторга. Ведь тридцать дней — это еще целый месяц заточения. А ее теперь волновало не только то, что она бросила в Бостоне, поскольку Лили начинала строить свою жизнь здесь, в Лейк-Генри. Волновали вопросы, которые предстояло разрешить с Майдой, а о Джоне она боялась даже загадывать. Но при любом повороте событий прекращение скандала было непременным условием. Ничто не встанет на свои места, пока эта тема не исчерпана.
С утра в воскресенье Джон взял Лили с собой в церковь, после чего они вместе пошли позавтракать у Чарли и немного покатались по окрестностям. Потом Джон привез Лили в редакцию «Лейк ньюс» и вручил ей очередной конверт из академии, а когда она выбрала три статьи, усадил ее за компьютер, доверив выписать дюжину чеков на небольшие суммы — корреспондентам, внештатным авторам, а также Дженни Блоджет — за несколько последних месяцев работы.
Лили взялась за дело с удовольствием, чем безмерно обрадовала Джона. Ей нравилось помогать ему с газетой. Это было так же приятно, как общение с самим Джоном. К тому же она сознавала, что эта помощь необходима, поскольку освобождает его хоть от небольшой части повседневных дел.
Начисто позабыв о книге, Джон сосредоточился на газете, но застопорился на материале о грядущем межгородском футбольном турнире. А ведь эта статья должна была воодушевить рьяных болельщиков. И еще ему никак не удавалось сверстать страницы. Один вариант получался хуже другого. Наверное, сейчас
