– Эй, – окликнул он, прижимая ее еще крепче, – я понимаю, это не очень приятное предложение. Я уже слегка староват и не слишком привлекателен, но обещаю любить, почитать и повиноваться.
– О Кристиан, – всхлипнула она.
– Неужели это настолько непривлекательно? – он оглянулся. – Черт побери, где носовой платок.
Лаура вытащила свой из кармана и прижала к носу. Постепенно поток слез иссяк. Она утерла глаза и выдохнула.
– Ну? – осведомился Кристиан.
– О Господи, – прошептала она.
– Как это надо понимать?
– Я чувствую себя неспособной на это.
– Что ты имеешь в виду?
– Я совершила столько ошибок.
– Ступай в клуб ошибающихся.
– Я не шучу. Я была плохой женой и даже никогда не догадывалась об этом.
– Ты была хорошей женой, даже слишком. И если ты считаешь это самым страшным своим преступлением…
– Я не умею ладить со своей матерью, я слепа к бедам своих друзей, я не слушаю собственных детей.
– Без проблем. Я готов смириться с этим.
– Ты не хочешь воспринять меня всерьез, Кристиан, – отстранилась она от него.
– Разве я должен? Ты хочешь, чтобы я всерьез огорчился, что ты не являешься совершенством? Напротив, я не хочу брать в жены богиню – я хочу такую грешную женщину, как ты.
– Ты будешь разочарован мной.
– Тебе не удастся это сделать.
– Я буду настолько занята своим бизнесом, что не стану замечать, в чем ты нуждаешься, пока ты не обратишь свой взор на кого-нибудь другого.
– Неужто? Правда? Подумай сама. Неужели ты будешь так занята, что забудешь о моем существовании? – Он приложил палец к ее губам: – Не отвечай. Подумай сначала.
Ей хватило нескольких секунд, чтобы осознать всю глупость сказанного. Кристиан не из тех, о чьем присутствии можно забыть. Он не из тех, на кого можно не обращать внимания. Его присутствие оказывало сильное и определяющее влияние. Он не боялся спорить с ней, или увезти ее в Вермонт без ее согласия, или начать распоряжаться ситуацией, как тогда, когда он впервые появился в Нортгемптоне. Это не Джефф. Им нельзя помыкать. Он сможет защитить ее от нее самой.
Ее захлестнула волна покоя. Обняв Кристиана, она положила голову на его плечо и закрыла глаза. Она умела справляться с собой и с окружающими. Много лет она доказывала это. Но как приятно было однажды ощутить свою зависимость, заботу о себе. Как приятно.
Волны, набегающие на берег, были на редкость спокойны. Даже валуны выглядели не столь угрожающе и мягко рассекали потоки воды, стремящиеся к берегу. Купол неба был глубокого синего цвета и гребни прибоя сверкали под лучами полуденного солнца.
На вершине скалы Иван закрыл книгу стихов, которую читал.
– Тебе лучше? – спросил он Глори, которая сидела рядом с ним. Этим утром они похоронили папу. Иван сомневался в том, что ей доступен Роберт Фрост, но если нежность слов и мягкость их звучания привнесли мир в ее душу, этого было довольно.
– Я буду скучать по нему, – всхлипнула она.
Он погладил ее по спине.
– И я. – Он полюбил этого человека, хотя бы за его преданность Глории.
– Он хорошо заботился обо мне.
– Теперь это буду делать я. Тебе не о чем беспокоиться.
– А если ты уедешь?
– Я не уеду.
– Обещаешь?
– Обещаю. – Он был доволен своей жизнью здесь. Она была скромной, но осмысленной. Он был нужен Глории. Он всегда будет ей нужен. Это была та ответственность, которой ему не хватало.
Вдохнув в легкие свежий морской воздух, он почувствовал себя счастливым от той свободы, которую получил. «Порше» не стало вместе с Джеффри Фраем. И конечно, в этом был оттенок грусти. Он безвозвратно отрезал себя от своего прошлого. Он никогда больше не увидит своих детей и еще долго будет испытывать печаль из-за этого. Но он испытывал и гордость. Он развязал все узлы, он предоставил Лауре и детям возможность забыть его и продолжать жить дальше. А это был честный поступок.
– Хочешь сходить в кино? – спросил он. Многие сочли бы это неуместным в день похорон. Но он и Глори не походили на этих многих.
– А можно? – Лицо Глори озарилось светом.
– Конечно можно, если мы хотим.
– Я хочу, – откликнулась она и вскочила. И с невинностью ребенка, умеющего забывать о недавнем прошлом, она повела Ивана между камней и сосновых зарослей к тому месту, где их ждал пикап.
