Он снова помолчал, а потом спросил:
– А как же я?
– Думаю, ты можешь пригласить Джану, – решила за него она.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Да.
Не найдя, что ответить, он тихо проговорил:
– Хорошо. До свидания.
Саманта была вне себя от ярости. Она так мечтала об этом бале, лимузине, ночной вечеринке с пивом. Спасибо, Лидия. Спасибо, Брендан. Они оба молокососы. Неужели она одна из них взрослая?
Саманта знала одного человека, который не был молокососом. Сняв трубку, она набрала номер. Саманта помнила этот номер наизусть – столько раз она по нему звонила. Но раньше она только слушала голос.
Когда ей ответил низкий, спокойный голос семнадцатилетнего парня, ее пульс участился.
– Алло?
– Привет, Тиг. Это Саманта. Помнишь, из школьного автобуса?
Голос в трубке стал довольным и вкрадчивым:
– Я помню Саманту из школьного автобуса, но только не видел ее там всю неделю.
– У меня мама в больнице, поэтому меня отвозит отец.
– Это не твоя мать попала в аварию?
– Моя, – подтвердила Саманта. – Когда она ехала в Кармел, в нее врезалась другая машина. Ее джип вылетел с дороги. Мама в коме. Мы целыми днями сидим в больнице.
– Это трудно? Саманта расправила плечи.
– Сейчас все в порядке. Через некоторое время перестаешь замечать мониторы и трубки. Понимаешь, я так беспокоилась о маме, что ни о чем другом не думала, а папа сказал, что маме наверняка захотелось бы, чтобы я пошла на бал – в субботу вечером. Я пока никого не пригласила. Хочешь со мной пойти?
– Где будет бал?
– В школе, но мы не обязаны там долго оставаться. По-моему, бал будет довольно скучным. Но у меня есть роскошное черное платье. Отец говорит, что оно слишком вызывающее для моего возраста, но он в этом мало что смыслит. Так что, придешь?
– Конечно. – По голосу было слышно, что Тиг улыбается. Она улыбнулась в ответ.
– Вот и чудесно!
Хоуп сидела на полу в своей спальне. Гиневра свернулась клубочком у нее на коленях. Осторожно баюкая кошку, Хоуп поднялась и в одних носках пошла искать отца. Она нашла его в мастерской. Он внимательно разглядывал выставленные в ряд картины.
– Привет, малышка, – сказал он. – А где сапоги?
– В спальне. Ты на самом деле хочешь дорисовать мамины картины?
– Думаешь, мама будет этим недовольна?
Хоуп так не думала. Она никогда не слышала от Рейчел ни одного дурного слова об отце. Саманта сказала ей, что она просто плохо слушала, но это было не так.
– Папа!
– Что, дорогая?
– Завтра будет неделя. Как, по-твоему, мама проснется?
– Обязательно.
– Гиневре стало хуже. Она скоро умрет.
Джек подошел к Хоуп и почесал Гиневру за ухом.
– Ей больно?
– Нет. А то бы она мяукала. – Хоуп сглотнула комок в горле. – Папа, что я буду делать, когда она умрет?
Он задумался.
– Тебе будет грустно. Ты будешь тосковать без нее. Но Хоуп имела в виду не это.
– Что я буду с ней делать? Ведь я не могу просто… выбросить ее на помойку, как косточки от курицы.
Джек нахмурился.
– А что ты хочешь сделать?
– Я хочу ее похоронить. Он посмотрел в окно.
– Хорошо, доченька, – произнес он, к ее удивлению. – Мы так и сделаем. Мы похороним ее в лесу. Где- нибудь поблизости от дома. Тебе так будет легче?
