холста расположились разной толщины кисти и несколько мастихинов.
Продолжая осматривать мастерскую, он обнаружил тонкий альбом, спрятанный между шкафом, где хранилась картотека, и стеной. Джек присел на корточки и положил альбом на пол.
Первая страница оказалась пустой. Он перевернул ее и увидел нечто напоминавшее ребенка на самой начальной стадии развития. Эмбрион. Джек перевернул следующую страницу, потом еще одну, наблюдая, как эмбрион превращается в плод, все больше похожий на человека. Страница за страницей плод превращался в ребенка. В маленького мальчика.
На последней странице мальчик широко раскрытыми глазами смотрел прямо на Джека. По спине у него пробежали мурашки. Мальчик был таким живым, таким знакомым. В голове у Джека промелькнула странная мысль. Захлопнув альбом, он положил его на место.
Этот последний рисунок преследовал Джека всю ночь и разбудил на рассвете.
В машине, глядя на девочек, он размышлял, знают ли они о ребенке, но спросить не отважился. Заговорить о нем значило разворошить осиное гнездо.
Рейчел знала. Но она не могла говорить. Оставалась Кэтрин.
Когда Джек приехал в больницу, Кэтрин там не оказалось, но это было даже к лучшему. Джек нашел ее телефоны – рабочий и домашний – в записной книжке Рейчел. Выйдя из палаты, он по мобильному позвонил ей на работу.
– Парикмахерская, – раздался в трубке бодрый молодой голос.
– Кэтрин Эванс, пожалуйста.
– Простите, но она занята с клиентом. Может быть, оставите ваш телефон?
Джек назвал номер своего сотового и вернулся к Рейчел.
– Рейчел! Как ты? Ты меня слышишь? Прошла неделя, целая неделя. Гиневра умерла, и Хоуп нужна твоя помощь. Утром она исчезла, не вышла к завтраку, и я нигде не мог ее найти. Я побежал к могиле Гиневры. Хоуп там не было. Я начал не на шутку волноваться, но тут она вернулась от Дункана. Это начинает меня тревожить. Понимаешь, он взрослый мужчина, живет один. А вдруг он какой-нибудь извращенец. Она говорит, что его вера поддерживает ее. Здесь я ничем не могу ей помочь. Мы с тобой никогда не говорили о религии. Возможно, зря. Возможно, в такое трудное время, как сейчас, детям действительно могла бы помочь вера.
Он осторожно сгибал и разгибал пальцы Рейчел, когда в кармане джинсов глухо зазвонил телефон. Джек опустил руку Рейчел на одеяло и вышел в коридор.
– Да?
– Это Кэтрин. Что случилось?
– Мне нужно с вами поговорить, – сказал Джек. – В мастерской у Рейчел я нашел рисунки. На них изображен ребенок. Кэтрин, мне нужно знать, что означают эти рисунки. У ребенка мои глаза.
– Я буду через сорок пять минут, – ответила она.
В ожидании Кэтрин Джек успел задать себе множество вопросов о ребенке, существования которого не отрицала лучшая подруга Рейчел.
Когда Кэтрин вошла в палату, вид у нее был настороженный. Она поцеловала Рейчел в щеку.
Джек нетерпеливо спросил ее:
– Итак, Рейчел действительно была беременна? Кэтрин молчала в нерешительности.
– Ну же, Кэтрин, ответьте мне, – проговорил он. – Раз вы этого не отрицаете, это правда. Если я верно истолковал те рисунки, она потеряла ребенка.
– Да, она была беременна.
У Джека перехватило дыхание. Он смотрел на Рейчел, пытаясь представить себе, как это было.
– Как же она могла уйти от меня, если ждала ребенка?
– Когда она ушла, она уже не была беременной. Она потеряла его еще раньше.
– Раньше? Не может быть. Я бы знал.
– Насколько мне известно, отношения между вами не ладились. Она была в растерянности.
– Но она должна была мне сказать, – возразил Джек. Кэтрин вздохнула.
– Она пыталась. Когда ей стало плохо, вы были в отъезде. Она позвонила и попросила вас приехать. Вы отказались.
Сглотнув подступивший к горлу комок, он постарался вспомнить, как это было. За две недели до разрыва он уехал в Торонто. Верно, она звонила, говорила, что неважно себя чувствует, и просила приехать. Но командировка была очень важной – крупный контракт находился под угрозой. Обращаясь к лежащей без сознания Рейчел, Джек сказал:
– Я несколько раз спрашивал тебя, в чем дело. Ты отвечала, что ничего страшного. Болит живот. Возможно, грипп. – Он перевел взгляд на Кэтрин. – У нее был выкидыш?
Кэтрин утвердительно кивнула головой.
– Когда я вернулся домой, Рейчел была очень бледной, но сказала, что теперь ей уже лучше. Я пробыл дома четыре дня. Она не разу не заикнулась о ребенке. – Джека била дрожь, он готов был разрыдаться. – Почему она мне не сказала?
– Не могла.
– Она потеряла ребенка, о котором я ничего не знал, а потом ушла от меня, потому что я не сумел об
