— Это снимки на память о моих поездках. — Он намылил руки. — Каналы я снимал в Санкт- Петербурге, крокодилов — в Танзании, рыболовный траулер — в Беринговом проливе.
— Ты и это снимал сам?
— Чему ты так удивляешься?
— Снимки профессиональные. Ты их продаешь?
— Нет, это мое хобби.
— Но для этого нужно много оборудования, я его не видела…
—У меня нет особого оборудования, только фотоаппарат.
Чарли увлекался фотографией, у него было самое дорогое современное оборудование, все мыслимые технические приспособления, но даже если от этого зависела бы его жизнь, он не смог бы сделать ни одной фотографии, хотя бы отдаленно напоминающей снимки Джесса.
— Только фотоаппарат, — повторила Лиа, переводя дух. Джесс стал смывать с рук мыло.
— Итак, что ты думаешь о Даунли?
Первой мыслью Лиа было: «Жители любят совать нос в чужие дела». День или два назад она, вероятно, произнесла бы это вслух, но сейчас слова показались ей слишком резкими.
— Занятное место, жители любопытные, но дружелюбные. Интересно, каково жить в небольшом городке?
— Здесь все на виду, все про всех всё знают.
— Но это, наверное, раздражает.
— Меня не раздражало. Моя мать ушла от нас, когда я был маленьким, и поскольку все об этом знали, каждый старался обо мне позаботиться.
Лиа ужаснулась:
— Почему она ушла?
— Они с отцом не сошлись характерами.
—Ужасно! Как это, должно быть, тяжело для ребенка.
Джесс грустно улыбнулся:
— Дети быстро ко всему привыкают. Вокруг меня было много других любящих людей.
— И в первую очередь, конечно, твой отец.
— В некотором смысле. — Вытирая руки, он то и дело озадаченно поглядывал на нее. — Не могу представить тебя в большом городе.
Лиа оперлась о кухонный стол и случайно приблизилась к Джессу.
— Почему?
— Жители больших городов выглядят более суровыми.
— Я тоже такой была.
— Нет — даже в самом начале, когда ты только приехала, я тебя видел.
У Лиа мелькнула догадка.
— Когда это было? Когда ты увидел меня в первый раз?
— Поздно ночью я пошел искупаться в бассейне, а ты спала на качелях.
— Значит, это ты накрыл меня пледом!
Все сходится, лоскутный плед куда больше подходит Джессу, чем Гвен. Лиа легко могла представить этот плед висящим на подлокотнике дивана в коттедже Джесса.
—Ночь была прохладная, вот я и решил, что лучше тебя укрыть, — сказал Джесс, потом добавил тише: — Никогда еще этот плед не смотрелся так хорошо. Его связала моя мать, это единственная из ее вещей, которая у меня сохранилась.
Лиа была глубоко тронута.
— Как я уже говорил, — Джесс повесил полотенце на крючок, — я ждал тебя. Я узнал тебя с первого взгляда.
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Лиа. — Ты меня пугаешь. — Заявление Джесса было слишком серьезным, а она еще не готова задуматься о последствиях, которые оно за собой влекло. — Может, нам пора ехать?
Джесс улыбнулся, погладил ее губы большим пальцем и указал на дверь черного хода.
Поездка в пикапе Джесса оказалась для нее совершенно новым опытом. Это был определенно автомобиль для крупного мужчины, но его кабина оставалась кабиной, а значит, замкнутым ограниченным пространством. Самой большой неожиданностью для Лиа стало переднее сиденье, она не ожидала, что оно окажется сплошным, как диван, и что по нему будет так легко подвинуться вплотную к водителю.
Даунли тоже выглядел по-другому, когда Лиа смотрела на него, чувствуя рядом надежное плечо Джесса. Он затормозил перед рестораном. Лиа накинула на себя его дождевик, взяла хлеб, побежала к ресторану, без промедления выбежала обратно и бросилась к пикапу. Джесс нарочно не закрывал дверцу кабины. Юркнув внутрь, Лиа прижалась к Джессу, и они поехали обратно. Чем ближе они подъезжали к поместью, тем плотнее она прижималась к Джессу. К тому времени, когда он затормозил позади своего коттеджа, Лиа обнимала его одной рукой за талию, спрятав лицо у него на груди.
Она не могла им насытиться: ощущениями от прикосновения к его телу, его запахом — запахом мужчины. Не хотелось с ним расставаться, но она знала, что ее слишком долгое отсутствие может удивить сестер.
Джесс заглушил двигатель, поднял ее голову и поцеловал в губы. Благие намерения помогли Лиа один раз отстраниться от него, на второй раз их уже не хватило. Джесс был до того хорош на вкус, что она почувствовала желание. С легкостью, удивившей ее саму, Лиа оседлала его. Поцелуи продолжались, Джесс стал ласкать ее грудь, бедра. Внутри у нее стало жарко.
— М-м, Джесс, — прошептала она.
— Хорошо?
— Еще как!
Он расстегнул молнию на ее джинсах, вытянул заправленную в них футболку и просунул руки внутрь. Лиа застонала:
—Мне нужно возвращаться.
Джесс пресек эту мысль поцелуем, он целовал Лиа до тех пор, пока у нее не пропало всякое желание возражать. Она погружала руки в его волосы, гладила его спину, плечи, бока, и материальность его тела помогала ей отогнать опасные эксцентричные мысли, например, о том, что это судьба. Лиа шепотом повторяла имя Джесса, моля о большем, и под аккомпанемент дождя он дал ей то, о чем она молила.
Первый раз он довел ее до экстаза одними пальцами. Едва переведя дух, Лиа сорвала с себя джинсы, потом расстегнула его шорты и села на него, принимая его в себя. Некоторое время она не двигалась, наслаждаясь ощущением его твердой плоти внутри себя. Дыхание стало частым и неглубоким. Джесс перехватил ее взгляд и самодовольно прошептал:
— Что, хорошо?
— Угу. Из-за тебя я стала совсем бесстыдной.
— Каждый человек должен встретить того, с кем он забудет стыд. Быть бесстыдной — значит быть свободной.
— Я и чувствую себя свободной.
Джесс стал гладить ее спину, живот, грудь. Лиа задышала еще чаще и прижалась лбом к его лбу.
—Кажется, я готов просидеть так целый месяц, — хрипло прорычал Джесс.
Лиа издала короткий высокий смешок.
— Да, чего доброго, сможешь.
— А ты против?
Против? Господи, да малейшее движение, даже всего лишь дрожь от смеха, вызывало в ней бурю новых ощущений. Когда Джесс подхватил ее под ягодицы, она задрожала сильнее.
— Пожалуй, лучше два месяца, — хрипло прошептал Джесс.
— Не выйдет, мне через две недели возвращаться в Вашингтон.
— Зачем?
— На собрание Благотворительного общества по борьбе против рака. — Лиа ахнула: Джесс
