— Он имеет в виду, что ты чересчур внимательна. Это еще не значит, что им не нужна твоя любовь или что ты напрасно их любишь.
—Они для меня — все, — с чувством сказала Анетт. — Если мои разговоры о семье вам наскучили — простите, но в ней моя жизнь. Я прежде всего жена и мать, а уже потом все остальное. — Отчаянно нуждаясь в поддержке и чувствуя, что может ее получить, она спешила выговориться. — Я сказала Жан- Полю, что больше не буду звонить и что пусть он сам звонит, если возникнут проблемы. Разумеется, я не хочу, чтобы у них что-то стряслось, но мне ужасно хочется услышать его голос.
—Он звонил, — напомнила Лиа, — только тебя не застал.
Это не слишком утешило Анетт.
— Мы всегда были очень близки. С тех пор как поженились, мы ни разу не расставались так надолго.
— Очень может быть, — предположила Кэролайн, — что ему тяжело, вернувшись домой после рабочего дня, заниматься еще и детьми. Наверняка он станет ценить тебя еще больше. А ты тем временем можешь наслаждаться давно заслуженным отпуском.
— Но я по нему скучаю, он мой муж.
— Ну и что, что муж? Это не мешает тебе быть самостоятельной личностью.
— Я не хочу быть самостоятельной личностью, я не хочу быть адвокатом, не хочу возглавлять крупное благотворительное общество!
— Речь не о том, что тебе нужно стать кем-то другим, — возразила Кэролайн, — а о том, что тебе нужно просто побыть самой собой. — Она откинулась на спинку кресла и улыбнулась обеим сестрам. — Я, например, сейчас не адвокат и не любовница, а просто я. Сижу себе на веранде, расслабляюсь, дышу морским воздухом и даже не вспоминаю о кратком изложении дела, которое мне полагалось здесь подготовить. Я не думаю о фирме, о том, перехватит ли кто-то, пока я отсутствую, моих клиентов или не перехватит. Я не думаю даже о решениях, которых требует от меня Бен. — Она вздохнула. — Просто пью чай на веранде, которую должен убирать кто-то другой, не я. Можешь назвать это эгоизмом, но каждому иногда полезно немного побыть эгоистом. — Она посмотрела на Анетт: — И тебе тоже не помешает этому поучиться. Анетт повернулась к Лиа:
—Как ты думаешь, Кэролайн права?
Лиа медлила с ответом. Казалось, она была где-то далеко и не без труда заставила себя вернуться к сестрам. Она глубоко вздохнула и улыбнулась.
—Мне очень не хочется это признавать, но она права. Жан-Поль тебя любит, и ты это знаешь. Он прислал цветы, звонил. Не важно, что тебя не было на месте и ты не смогла поговорить с ним. Ничего страшного. Он там, в Сент-Луисе, следит за домом и детьми, а ты здесь, навещаешь мать. Правда, она пока не объявилась, но зато здесь есть мы, твои сестры. Так что расслабься и наслаждайся бездельем, это не продлится долго.
По крайней мере с последним пунктом Анетт была согласна.
— Да, наверное, мне так и следует поступить. Они же сами уговаривали меня поехать.
— Ты свой долг выполнила, — добавила Кэролайн. — Ты много лет несешь на своих плечах ответственность за семью, нужно же когда-то отдохнуть.
Анетт проводила взглядом летящую чайку, вздохнула и устроилась поудобнее. Она действительно не отдыхала много лет, даже забыла, что такое безделье. Она посмотрела на бассейн, потом на цветы, огляделась по сторонам..
—Здесь так красиво, кругом такое умиротворение, пожалуй, я могу попытаться.
Зазвонил переносной телефон. Трубку сняла Кэролайн. Анетт выпрямилась и слушала затаив дыхание, мгновенно забыв и о красоте, и о покое, и об отдыхе. Только когда Кэролайн передала трубку Лиа, она перевела дух и снова откинулась на спинку кресла.
Сестры правы, ей действительно нужно научиться расслабляться. В конце концов, дети растут, недалек день, когда они закончат учебу и разъедутся кто куда. И чем ей тогда заниматься? Целыми днями сидеть у телефона и ждать, когда ктв-нибудь из них позвонит? Представлять себе, что с ними случилось то, о чем пишут в хронике происшествий? Вмешиваться в их жизнь? Нет, так нельзя. И нельзя каждые пять минут звонить Жан-Полю только за тем, чтобы услышать его голос. Наверное, ей нужно подыскивать работу или придется учиться вести праздную жизнь.
Как Джинни.
Нелепейшая мысль! Она не может просто бездельничать, не в ее это характере. И все-таки сестры правы — она честно выполняет свои обязанности и заслужила отдых.
—Звонила Джулия, — взволнованно сообщила Лиа, повесив трубку. — Мой хлеб быстро кончился, она просила испечь еще.
Видя, как радуется Лиа, Анетт вдруг подумала, способен ли кто-то из изысканных столичных друзей сестры обрадовать ее так же.
—Это же здорово! — сказала она.
Кэролайн подставила лицо солнцу и закрыла глаза.
— Лиа, ты в отпуске, тебе не полагается работать.
— Испечь хлеб — это не работа, это развлечение, как, например, приготовить ленч. Мне это нравится.
— По-моему, тебе нужно выполнить ее просьбу, — поддержала Анетт.
Но Кэролайн пробормотала:
—А по-моему, ты совершаешь ошибку.
Лиа стала собирать со стола тарелки.
— А ты взгляни на это с другой точки зрения, Кэролайн. Ты считаешь, что я в Вашингтоне бездельничаю…
— Я этого не говорила.
— Но думала. Так что представь, что, выпекая хлеб для Джулии, я отдыхаю от ничегонеделания.
Она повернулась и пошла в дом.
Этот спор был отголоском давних разногласий между ними тремя, но Анетт не хотела возвращаться к прежней недоброжелательности. Ей куда больше нравились их новые отношения, дружеские. Она повернулась к Кэролайн, недовольная тем, что та нарушила только что установившееся равновесие, но Кэролайн уже ушла в дом вслед за Лиа. Снова зазвонил телефон. Сердце Анетт пропустило удар. Она встала и подошла к креслу Кэролайн, рядом с которым находился телефон.
— Слушаю.
— Мама? Привет.
— Нэт, это ты? — В Анетт снова проснулся материнский инстинкт, вызвав к жизни всевозможные страхи. Нэт — самый младший, ему всего восемь, и новых кроссовок ему хватает только на три месяца. Стоило ей услышать голос младшего сына, как ее собственный голос дрогнул. — Что случилось, дорогой?
— Томас вредничает.
Анетт облегченно вздохнула и только после этого заметила, что рядом стоят Лиа и Кэролайн. Она бросила на них извиняющийся взгляд и продолжила разговор с сыном:
— В чем дело, вы подрались?
— Он не разрешает мне играть в его «Геймбой».
— Какой еще «Геймбой»?
— Ну тот, который папа ему вчера купил. Папа говорил, что мне тоже можно в него играть, а Томас не хочет со мной делиться. Мам, скажи ему, чтобы он не жадничал.
— Погоди-ка, Нэт, Томас должен был получить «Геймбой» на день рождения. — Повернувшись к сестрам, она пояснила: — Томас с самого Рождества упрашивал купить ему «Геймбой», потому что у двух его друзей он уже есть. Мы договорились, что подарим ему эту игрушку на день рождения, в ноябре. — Она снова заговорила в трубку: — Почему папа купил «Геймбой» вчера?
— Потому что Томасу было скучно.
— Скучно? Не может быть, я же расписала вам все буквально по минутам, у вас не должно быть времени на скуку!
