когда он получил должность генерал-капитана, снабдили его суммой в целых четыре тысячи песо золотом, да еще дали, под залог энкомьенды, на другие четыре тысячи песо множество разных товаров. Теперь Кортес мог себе заказать бархатный парадный камзол с золотыми галунами, а также велел изготовить два штандарта и знамена, искусно расшитые золотом, с королевскими гербами и крестом на каждой стороне, и с надписью, гласившей: «Братья и товарищи, с истинной верой последуем за знаком Святого Креста, вместе с ней победим»5. С этими знаменами он и стал, через герольдов и глашатаев, с трубами и барабанами, производить вербовку во имя короля и его губернатора Веласкеса, обещая всем долю в добыче, а после завоевания — энкомьенду с индейцами. Впечатление было громадное, и люди так и липли к вербовщикам. Сам же Кортес написал многие письма своим друзьям, приглашая их примкнуть к нему. И вот многие стали продавать все свое имущество, чтобы купить оружие и лошадь; другие готовили провиант и все остальное, что полагается в подобных случаях. Таким образом, уже в Сантьяго де Куба наша армада насчитывала более 350 солдат, и даже из самой свиты Диего Веласкеса отозвались многие. Пошел, например, Диего де Ордас6, [старший] майордом Веласкеса, может быть, по тайному приказу — блюсти интересы Веласкеса, уже начавшего не доверять Кортесу. Пошли и Франциско де Морла, и Эскобар, который звался «Пажем», и Эредия, и Хуан Руано, и Педро Эскудеро, и Мартин Рамос де Ларес, и многие другие друзья, сотрапезники и сродственники Диего Веласкеса, среди которых был и я.
Пока Кортес хлопотал о наилучшем снаряжении армады, его недруги, особенно обойденная родня Диего Веласкеса, видевшая в назначении Кортеса обиду себе, не дремали. Как ни ловок был Кортес, как он ни старался говорить с Веласкесом только о великих ожидаемых прибылях и других приятных и лестных вещах, — охлаждение все нарастало, и умный секретарь Андрес де Дуэро посоветовал Кортесу ускорить отъезд. Простился Кортес со своей молодой женой, послав ей извещение о своем отбытии и прося прислать прощальные подарки прямо на корабль, и приказал всем маэстре, пилотам, матросам и солдатам в тот день и ночь не сходить с судов на берег, а сам, в назначенное время, в сопровождении лучших своих друзей и многих других идальго, а также наиболее знатных жителей города, отправился к губернатору Диего Веласкесу. Много тонких любезностей они друг другу наговорили и несколько раз облобызались. Наутро же мы прослушали мессу, и на проводах армады был сам губернатор со многими рыцарями. Через несколько дней мы прибыли в гавань города Тринидада, где и высадились.
Нас встретили отменно. Множество народа толпилось на пристани, а местные идальго завладели Кортесом и повели к себе; он же тотчас выставил свой штандарт и королевское знамя вперед и начал вербовку, как делал в Сантьяго, а также стал скупать все оружие и множество припасов. Примкнули к нему здесь все пять братьев Альварадо, известный уже нам капитан Педро де Альварадо, затем Хорхе де Альварадо, и Гонсало, и Гомес, и старый незаконнорожденный Хуан де Альварадо; и потом Алонсо де Авилла, также бывший капитаном при Грихальве; и Хуан де Эскаланте, и Перо Санчес Фарфан, и Гонсало Мехия, который по прошествии времени, был казначеем [(tesorero)} в Мешико; и Баена, и Хоанес де Фуэнтеррабия; и Ларес, превосходный наездник, представляю так, поскольку были и друге Ларесы; и Кристобаль де Олид7, некогда невольник на галерах, весьма храбрый, позже он был маэстре де кампо в мешикских войнах; и Ортис «Музыкант», и Каспар Санчес, племянник казначея с Кубы; и Диего де Пинеда или Пинедо; и Алонсо Родригес, который имел несколько богатых золотых приисков; и Бартоломе Гарсия, и другие идальго, — все люди видные и знаменитые. Из Тринидада написал Кортес письма в город Сантиспиритус, расположенный в 18 легуа, и множество виднейших мужей прибыло к нему в войско; и Алонсо Эрнандес Пуэрто Карреро, двоюродный брат графа де Медельина; и Гонсало де Сандоваль, который по прошествии времени был старшим альгуасилом8 в Мешико и еще восемь месяцев был губернатором Новой Испании; прибыл и Хуан Веласкес де Леон, родственник Диего Веласкеса, и Родриго Рангель, и Гонсало Лопес де Шимена, и его брат, и Хуан Седеньо; этот Хуан Седеньо был жителем города Сантиспиритус, а объявляю я это, поскольку в нашей армаде находился и другой второй Хуан Седеньо. Мы все вышли им навстречу, во главе с Кортесом. То-то была радость; всюду слышались приветственные залпы, дружеские слова, уверения в преданности!.. Тут же купили и лошадей, которых на Кубе в то время было мало и которые посему стоили неимоверно дорого. Не было у Алонсо Эрнандеса Пуэрто Карреро средств на покупку лошади; сам Кортес купил ему таковую, срезав золотые галуны с недавно сшитого парадного камзола. В то же время в Тринидад прибыл корабль Хуана Седеньо, жителя Гаваны, с грузом солонины и хлеба из кассавы. Кортес не только сторговал у него весь груз, но и самого Седеньо уговорил примкнуть к нашей армаде. Так получилось у нас уже одиннадцать кораблей, и все шло как нельзя лучше. Слава Богу за это. И вдруг к Кортесу прибыл наистрожайший приказ от Диего Веласкеса: сдать немедленно командование армадой!
Дело в том, что после нашего отплытия из Сантьяго де Куба недруги Кортеса так насели на Веласкеса, так его настращали, что он не знал, куда деться. И секретарь Андреc де Дуэро, и контадор Амадор де Ларес впали в немилость, а некий Хуан Мильян, свихнувшийся старикашка, считавшийся за астролога, серьезно предостерегал Диего Веласкеса: «Смотрите сеньор, Кортес, наверное, Вас погубит, если Вы его не предупредите». Вот и довели его до того, что он велел своему шурину, которого звали Франсиско Вердуго, бывшему в то время старшим алькальдом9 в Тринидаде, во что бы то ни стало задержать отплытие армады, сместить Кортеса и передать командование Васко Поркальо. Тот же курьер привез письма для Диего де Ордаса и Франсиско де Морлы и других приверженцев губернатора, находившихся в армаде.
Но тот же Ордас повлиял на старшего алькальда Франсиско Вердуго — повременить со всем делом, да и вообще не разглашать его. Ибо он, Ордас, ничего подозрительного за Кортесом не замечал; да и отнять у него командование не так-то легко, слишком много здесь друзей Кортеса, слишком много врагов Диего Веласкеса, которых он водил за нос с разными энкомьендами. Да и солдаты довольны Кортесом, и в случае чего весь город Тринидад будет вовлечен в борьбу, разграблен, разгромлен… Сам же Кортес, как ни в чем не бывало, воспользовался «оказией» и послал Веласкесу почтительное письмо с просьбой не слушать наушников и старых дураков-астрологов; в нем же говорилось, что он желает послужить Богу и Его Величеству. Кортес также написал письма всем своим друзьям, и секретарю Дуэро, и контадору, своим товарищам. Нам же всем Кортес велел привести оружие в порядок. Кузнецы всего города работали только на нас, изготовляя наконечники для пик и стрел к арбалетам; а в конце концов, по уговору Кортеса, двое из них присоединились к нам.
Десять дней пробыли мы в Тринидаде, а затем отправились на север, в Гавану, причем Кортес всем нам дал свободно выбрать — идти ли морем или сухим путем, через остров. Я, например, с 50 товарищами избрали сухопутье, к нам же примкнула и вся наша конница, вместе с Педро де Альварадо. Сам Кортес отправился морем, но ночью как-то отстал от армады. И вот все до единого отряда собрались в назначенный срок в Гаване. Не было лишь Кортеса! Прошло целых пять дней, и мы стали опасаться, что он потерпел крушение на Хардинес10, что около островов де лос Пинос11, где было множество мелей, и которые находятся в десяти или двенадцати легуа от Гаваны. На поиски отрядили мы три мелких судна, но пока они прособирались, прошло почти два дня. Наконец-то на горизонте показался парус. Оказалось, Кортес действительно там и сел на мель; пришлось выгружать корабль и с громадным трудом снимать его с мели.
Радость была великая. Рыцари [(caballeros)] и солдаты окружили Кортеса и с триумфом повели в город Гавана; разместился Кортес в доме Педро Барбы, который был заместителем Диего Веласкеса в этом городе. И опять Кортес приказал выставить свои штандарты и начать вербовку. И опять потянулись к нему видные и отважные люди: и Франсиско де Монтехо, ставший впоследствии губернатором и аделантадо Юкатана, и Диего де Сото, из Торо12, который стал майор-домом Кортеса в Мешико, и Ангуло, и Гарсикаро, и Себастьян Родригес, и Пачеко, и некто Гутиеррес, и Рохас (но не Рохас «Богатый»), и парнишка, которго звали «Санта Клара»13, и два брата — Мартинесы, из Фрегенала14, и Хуан де Нахара (но не «Глухой»), и многие другие. Много нас собралось, и Кортесу приходилось все вновь и вновь думать об увеличении провианта. Для сего он послал корабль к мысу де Гуанигуанико, где находилось одно из владений губернатора Диего Веласкеса, чтобы забрать там хлеб из кассавы и солонину. Капитаном назначил он Диего де Ордаса, так как тот в качестве старшего майордома Веласкеса лучше всего мог распорядиться в его имении, а также и потому, что хотел его пока удалить под благовидным предлогом, ибо в отсутствие Кортеса, когда тот сел на мель около острова де лос Пинос или на Хардинес, Ордас опять повел было речь о замене генерал-капитана. Итак, Ордас должен был погрузиться в гавани де Гуанигуанико, а потом уже прямо идти к острову Косумель, если по дороге не настигнут его иные распоряжения. В Гаване же Кортес закончил готовить и военное снаряжение. Вся наша артиллерия -10 бронзовых пушек и несколько фальконетов — была перенесена на
