— Можно подумать, друзья детства не могут быть любовниками, — усмехнулся циничный подполковник. — Ладно, извини, продолжай дальше.
— Ненавижу тебя, — она помолчала. — Так вот, как только они ее увидели, сразу завиляли всеми конечностями…
— А разве они не были с ней знакомы? — удивился Полетаев.
— В том-то и дело! Лунина была из моей поздней, университетской компании, а с ребятами я росла в одном дворе, они были старше и, к тому времени как я поступила в университет, уже жили за границей, поэтому Светку увидели впервые. Так вот, я ужасно тогда разозлилась — мы давно не виделись, а они уставились на эту заразу… Ну и я, чтобы охладить их пыл, рассказала про нее пару историй… В том числе одну вымышленную. — Даша смутилась: — Понимаете, когда женщина злится…
Подполковник сочувственно кивнул головой:
— Понимаю, как не понять.
— Так вот, Соня, сидя в шкафу, слышала, как человек, который был в тот день у Левы, рассказал ему эту самую историю!
— Да? — Полетаев скептически вскинул брови. — Что еще за история?
— Ну якобы Светка, вылетев из универа в первую же сессию, со злости зажарила на сковородке свои учебники…
— И ты ей веришь? — с сомнением спросил Полетаев, оборачивая бутылку белоснежной салфеткой.
— Представь себе. — Даша откинулась на подушки и скрестила руки на груди. — Соньку эта рассказка страшно удивила — она ведь была в курсе всех тогдашних событий — и вдруг такой смачный эпизод прошел мимо! Еще более ее удивило то, что и Лева этого не помнил — а как бы он мог помнить?
— Так кто, говоришь, там был? — подполковник потер указательным пальцем подбородок.
Молодая женщина принялась загибать пальцы:
— Сол, царство ему небесное, Майкл, Сема Теплый и мой муж.
— Понятно, — подполковник разлил шампанское по бокалам. — При этом ты утверждаешь, что между ними и семейством Луниных очевидной связи не было?
— Абсолютно. Больше того — почти сразу после ужина мы все разъехались из Москвы. Сол с Майклом в Швецию, мы с Сергеем в Чехию. Правда, Сема еще некоторое время оставался в России… — Она задумалась. — Но зачем бы ему понадобилось убивать Леву?
Услышав последнюю фразу, Полетаев на мгновение замер. Шампанское угрожающе приблизилось к краю фужера.
— Ты хотела сказать — Елену Сергеевну? — бесцветным голосом произнес подполковник.
— При чем здесь Елена Сергеевна! — Даша рассеянно посмотрела в его сторону. — Мне важно понять, почему убили Леву.
— Да? — Полетаев отставил бутылку и внимательно посмотрел на свою собеседницу. — Но если ты помнишь, ее отправили на тот свет самой первой. Именно с нее все и началось.
— Ну в общем, да… — смутилась молодая женщина. — Просто… меня сейчас больше интересует, кто убил Либермана.
— Понятно, — повторил подполковник и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — И что же ты хочешь от меня?
— Чтобы ты помог вычислить того, кто это был.
— Вычислить. Понятно. — Подполковник резко встал и прошелся по комнате. — Вычисляет, Дашенька, электронно-вычислительная машина, она потому так и называется… А я могу только сопоставить факты и сделать соответствующие выводы.
— Сделай, Палыч, сделай, — она умоляюще сложила ладошки и одарила его нежным взглядом.
— Ах, какая милая девочка, просто слеза наворачивается, — подполковник всплеснул руками, — пришла со взрослым дядей посоветоваться. А тому дяде больше нечего делать, как с бессовестной лгуньей беседы беседовать.
— В каком смысле? — пробормотала Даша.
— В каком смысле? — Полетаев, заложив руки за спину, навис над ней словно меч Немезиды, голос стал жестким. — В том смысле, что ты мне врешь без зазрения совести прямо в глаза.
— Я вру? — она вскочила с кресла и уперлась руками в бока. — Я вру?! Какое ты имеешь право так со мной разговаривать? Я никому не вру… Я даже мужу никогда не вру!
Подполковник расхохотался:
— Ха-ха-ха! На, возьми, — он протянул ей телефонную трубку, — позвони своему благоверному и скажи, где ты сейчас находишься. Давай, давай смелее!
— Не буду! — она надула губы.
— Почему же? Ты же никогда не врешь.
— Поэтому и не буду. Чтобы не врать. Врать и не говорить правду — это две абсолютно разные вещи!
— Хорошо, в таком случае беру свои слова обратно. Ты не лгала. Ты просто не говорила правду. Причем никогда.
— Что ты, черт возьми, имеешь в виду?
— То, что ты скрываешь от меня ключевую информацию. Но при этом у тебя хватает наглости просить меня делать какие-то там выводы!
— Что я от тебя скрываю? — уже с меньшим напором осведомилась молодая женщина, возвращаясь обратно в кресло.
— Например то, что ты знаешь причину этих смертей, а я нет.
— С чего ты решил? — Даша заметно струхнула, но сдаваться не собиралась. — Только не начинай опять про свой ум рассказывать.
— А придется. Ты умрешь со смеху, как все просто. Если ты помнишь, в самом начале расследования тебя не переставал мучить вопрос: почему убивают твоих знакомых, и когда же дойдет очередь до тебя. И вдруг эта проблема совершенно перестает нас занимать! Убиты четыре человека, но тебя интересует причина смерти только одного из них. Спрашивается, почему? Да потому, что ты уже знаешь, почему совершены остальные!
Молодая женщина молча пила шампанское, глаза ее были виновато опущены. Наконец она отставила пустой бокал:
— Понимаешь, я дала слово…
— Послушай, — Полетаев опустился на спинку ее кресла и прислонился губами к золотистым волосам, — я правда очень за тебя боюсь. Кто угодно может поведать тебе душещипательную историю, и ты поверишь. Хуже того, будешь покрывать этого человека, пока он не сделает свое дело и не убьет тебя так же, как и всех остальных. Не хочешь называть имен — не называй, но хотя бы в общих чертах обрисуй ситуацию.
— Да здесь и имен называть не надо! — в отчаянии вскричала Даша. — Стоит только начать, как все остальное ты узнаешь сам. Я же слово дала…
— Я тоже даю слово. Если рассказанная тобой история покажется мне правдоподобной, клянусь, об этом никто больше не услышит.
Мучения молодой женщины были сравнимы разве только с танталовыми. Она буквально разрывалась между данным ею обещанием и желанием выложить подполковнику невероятную историю двойняшек.
Эфэсбэшник хранил молчание и терпеливо ждал. Наконец Даша не выдержала.
— Ну хорошо, — сказала она и сцепила пальцы с такой силой, что они хрустнули. — Но в случае чего пусть это будет на твоей совести.
Полетаев согласно кивнул головой, мол, в случае чего моя совесть это выдержит.
— Так вот, — начала молодая женщина, устраиваясь поудобнее. — Много-много лет тому назад одна немка собиралась замуж, скажем так, за очень богатого человека. Но накануне свадьбы она согрешила с посторонним мужчиной…
У Полетаева глаза стали большие и круглые, как пятаки эпохи социализма. Он ожидал какого угодно начала, только не такого. Даша продолжила, не обращая внимания на его реакцию:
— Ее брат, узнав об этом, испугался, что при рождении ребенка правда может обнаружиться, и
