— Да дело не в этом. — Главный ковбой отер лицо шейным платком. — Этому человеку удар был нанесен сверху и с большой силой, полиция считает, что убийца сидел на лошади и на всем скаку…
Полетаев помрачнел, отошел к цветнику и принялся обдирать хозяйские розы. Все боялись взглянуть друг на друга. И только Ример не собирался падать духом:
— Подумаешь! Что у вас в округе, лошадей больше ни у кого нет?
Управляющий сморщился как лежалый апельсин.
— У покойника в кармане нашли листок с адресом нашего ранчо. И с подробным описанием, как проехать. Получается, что он ехал либо к кому-то из наших работников, либо к гостям. Но я уже всех спросил, и раз вы говорите…
— Он ехал ко мне, — тихо сказала Даша и заплакала.
Все обернулись в ее сторону.
— Кто бы знал, как я вас ненавижу! — Подполковник с силой швырнул Даше под ноги цветок, который еще секунду назад с таким старанием ощипывал, и, ни слова больше не проронив, быстрым шагом направился к группе полицейских.
— Уважаю. — Ример похлопал плачущую женщину по плечу. — Это уже рекорд. Ни дня без покойника.
— Позвольте, я отведу вас в номер, — предложил Ян. Голос его был полон сочувствия и желания помочь.
2
Сестры лежали на широкой кровати и рассматривали мощные деревянные балки, поддерживающие потолок.
— Надо что-то делать, — решительно произнесла Даша.
— Что? — Катя подняла голову.
— Я говорю, надо что-то делать. Лежать бессмысленно.
— Представляешь, — Катя была на удивление спокойна, — мои дети теперь считают, что отпуск — это когда ты путешествуешь, а вокруг всех убивают. Как ты думаешь, эта травма у них останется на всю жизнь?
— Вот уж за что можешь не переживать. В наше время дети вполне защищены от подобных психологических травм. Телевидение — довольно сильная прививка. Если каждый день на экране убивают с десяток-другой человек, начинаешь и настоящую смерть воспринимать как…
— Дашка, заткнись, пожалуйста, — перебила кузина. — Лучше расскажи, какой у тебя план.
Оборванная на полуслове, Даша не обиделась. Она понимала состояние ее сестры.
— Кто-то слышал мой разговор с паном Чижиком.
— Кто?
— Да кто угодно. Я ведь разговаривала из холла. Ни от кого не пряталась и ни за кем не следила. Мне и в голову не могло прийти, что Чижика захотят убить. Я вспомнила одну очень важную деталь…
Внезапно, без намека на стук, распахнулась дверь, и в комнату вошел непривычно взвинченный и даже растрепанный Полетаев. На нем, как говорится, лица не было.
— Катерина Юрьевна, прошу меня извинить, но мне необходимо переговорить с Дарьей Николаевной…
— Никаких проблем. — Катя подхватила кофту и направилась к выходу.
Вежливый подполковник попытался ее задержать:
— Я не имел в виду, что вы должны уйти… Мы могли бы прогуляться и…
— Сергей Павлович. — Катин голос прозвучал очень серьезно. — Я вас прошу об одном: сделайте так, чтобы завтра мы отсюда все уехали. Лично я уже на грани.
— На грани?
— Именно. Я безумно люблю Дашку, но еще одна смерть — и я ее задушу собственными руками. Вы меня понимаете?
— Отчасти…
— Вот и прекрасно. — С этими словами Катя покинула комнату.
Полетаев и Даша молчали.
— Ну, что нового? — неуверенно осведомилась Даша.
— Убитый оказался Станиславом Чижиком, дядей Римера, если тебя именно это интересует.
— Я знаю. А кроме этого?
— А кроме этого, дела, прямо скажем, плохи. Моего влияния уже просто не хватает. Полиция почти уверена, что все смерти являются убийствами и связаны между собой.
— Но ведь Чижик даже не дошел до ранчо!
— Зато никто не сомневается, что он направлялся именно сюда. Сиречь к тебе. Поэтому на ранчо наложен карантин.
— Какой еще карантин?
— Никто не покинет его территории, пока полиция не найдет убийцу.
— Что?! Да ты соображаешь, что говоришь? Есть убийства, которые по сто лет не раскрывают… Вон, убийцу Кеннеди до сих пор ищут. Нам до конца жизни придется торчать здесь!
— Почему бы и нет? — Подполковник притворно зевнул. — Лично мне здесь нравится. Да и ты покочевряжишься немного и начнешь за коровами навоз таскать. Лет через пять, глядишь, совсем остепенишься, станешь здоровой деревенской бабой без заскоков и истерик. Кому от этого хуже будет?
Даша помолчала.
— Но… как же Катины дети? Им ведь учиться надо.
— Брось! — Полетаев рассмеялся. — Благодаря тебе, здесь собралось столько людей с высшим образованием, что впору частный лицей открывать.
— Но… Это насилие над личностью! Я… мы будем жаловаться в международный трибунал.
— Трибунал существует только для военных преступников, а ты лицо гражданское, — спокойно сказал Полетаев.
Ореховые глаза повлажнели. В них мелькнул ужас.
— Палыч, ты же не думаешь, что это я их убила?
— Откуда мне знать! — философски заметил подполковник. — Может быть, ты сошла с ума на почве увлечения детективами. Никаких преступлений вокруг тебя не происходило, вот ты и решила заострить ситуацию.
Даша уткнулась в подушку и расплакалась. Подполковник счастливо улыбнулся.
Наплакавшись вволю, бедная женщина взглянула наконец на Полетаева. Его лицо моментально приняло сочувственное выражение:
— Полегчало?
— Ты гадкий и злой!
Полетаев искренне оскорбился:
— Прежде всего я твой ангел-хранитель. Если бы по доброте душевной я не сжалился над тобой и не поехал в этот треклятый поход, тебя бы уже давным-давно убили или посадили.
— Ага! — Даша неожиданно обрадовалась. — Значит, ты все-таки не думаешь, что это я всех убиваю!
Подполковник поднял палец:
— Скажем так: пока у меня нет доказательств. Но мотивы… — Он многозначительно покачал головой. — Хочу заметить, что сейчас твоя судьба и судьба твоих спутников целиком зависит от меня. Если я заявлю, что уверен в случайности этих смертей, вас, разумеется, отпустят. У меня есть время до завтрашнего утра.
— Палыч, — встрепенулась Даша, — дай мне два дня.
— Зачем?
— Я приведу тебе убийцу!
Неверующий эфэсбэшник перекрестился левой рукой:
— Чур меня, чур! Даже думать об этом забудь. — Он решительно встал. — Пожалуй, я не буду ждать до завтра. Я прямо сейчас позвоню майору Томеку.
