ногами, становилась чернее и глубже.
— Я приехал сюда только с одной целью — сопровождать тебя, — прошипел подполковник. — Я миллион раз говорил об этом.
— И все?
— И все.
— Значит, на улице нас никто не ждет?
— Меня во всяком случае — нет.
— Так что же нам делать?
— Понятия не имею.
Даша посмотрела на баронессу:
— Вы убьете нас?
Та издала каркающий звук.
— Разумеется. Чем вы лучше остальных?
— Но за что? — Молодую женщину так поразило ее уверенное спокойствие, что даже страх отступил. — Зачем нужны были такие сложности? Филипп и так ваш сын, вы могли просто завешать ему все. Или раскрыть вашу тайну. Какое теперь имеет значение — имели вы ребенка вне брака или нет? Но вы бы не взяли греха надушу.
— Ты за мою душу не переживай. Лучше о своей побеспокойся, — зловещим голосом ответила старуха. — При чем здесь тайна? Дело в самом завещании. Конечно, можно было бы судиться: хороший адвокат наверняка бы признал его утратившим силу, да только это если бы я оставалась жива. Разве мой мальчик стал бы устраивать тяжбы?
Даша повернула голову. Филипп сидел в кресле и тихо рыдал. Разумеется, он никогда бы не стал ни с кем судиться. Его воспитали так, что он скорее бы стал жить под мостом, чем нарушил обычаи предков.
— Филипп, — тихо позвала его Даша, — вы единственный, кто сможет ее убедить. Объясните, что теперь вы тем более не возьмете этих денег. Вы честный и порядочный человек. Как вы будете с этим жить?
— Замолчи! — Старуху затрясло. — Не смей разговаривать с моим сыном. Он сделает так, как я велю.
И тогда встал Полетаев. Обращаясь к людям баронессы и метру Дюпри, подполковник начал быстро что-то объяснять по-французски. Он говорил жестко, твердо, используя минимум жестов. Старуха слабла на глазах. Метр Дюпри, поначалу неподвижный, несколько оживился. Выслушав Полетаева, он обратился к баронессе. Та долго думала, затем жестом отпустила слуг. Подполковник незаметно перевел дыхание. Титаевские сидели ни живы, ни мертвы.
— Что ты ей сказал? — дрожащим голосом спросила Даша.
— Значит так. — Подполковник достал сигарету, но прикуривать не стал. — Как представитель российских властей я пообещал баронессе, что ни она, ни ее сын не будут преследоваться на территории нашей страны, а те преступления, которые…
— Но разве ты… — пискнула Даша.
— Молчи. Она выплачивает значительную сумму Богдану и его семье, и те, если захотят, останутся во Франции…
Оксана вскочила и, кинувшись к баронессе, принялась целовать ей руки.
— Мы никому ничего не скажем, миленька вы моя, что уж теперь поделаешь — умерли, так умерли, в конце концов не вы же их убивали…
— Да замолчите вы! — рявкнул подполковник. — Сядьте на место. Короче…
Но договорить ему не удалось. Неожиданно из кресла выскочил Филипп, в его руке ходуном ходил крошечный револьвер.
— Я не верю ни одному твоему слову! — кричал он. — Это все обман. Значит ты все знал и обманывал меня!..
Даша попыталась успокоить француза.
— Филипп, дорогой, не принимайте все на свой счет, он всегда всех обманывает, он…
— Да замолчи же ты, наконец! — взорвался подполковник. — Не слушайте ее, Филипп, я полностью отвечаю за свои слова.
— Ты хочешь посадить маман в тюрьму, но я не позволю тебе это сделать! — Кервель выставил руку с револьвером.
— Филипп, не смейте! — рявкнула Мария Андреевна.
— Пусть стреляет, — спокойно сказал Полетаев. Филипп зажмурился. И вдруг весь задрожал:
— Нет, я не могу стрелять в тебя после того, что между нами было!
— Что это между вами было? — тут же вскинулась Даша. Полетаев смутился.
— Совсем не то, что ты подумала.
— Как ты можешь так говорить! — воскликнул Филипп.
— Нет, это черт те что такое! — воскликнула Даша.
— Не стоит нервничать. — Полетаев держался уверенно.
— Это ты мне или ему?
— Вам обоим.
— Нет! Я хочу знать, что между вами было?
— Ничего особенного. Мы просто иногда читали друг другу стихи.
— Мне ты стихов не читал! — это Даша.
— Что в них понимают женщины! — это уже Филипп.
Он отбросил пистолет и разрыдался. Даша подскочила к нему и обняла.
— Немедленно отойди в сторону! — закричал Полетаев. — Он сейчас не владеет собой.
— Ты с ума сошел! — Даша прижала содрогающегося дядю к груди. — Ты же видишь, он плачет!
Подполковник махнул рукой.
2
— Ну вот и все. — Даша устало опустилась в кресло. — Какая нелепая и страшная трагедия. Даже не представляю, как обо всем рассказать отцу.
— А ты не рассказывай. — Полетаев налил коньяк и выпил одним махом.
— Да как же не рассказывать? — удивилась Даша. — Ему теперь обязательно придется сюда прилететь.
— Это еще зачем?
— Зачем? После всего, что произошло, мой отец — последний оставшийся в живых наследный барон Вельбах. Не скажу, что я счастлива, но…
— Даша, — Полетаев смотрел на нее как-то странно. — Ты хорошо сидишь?
— Да… — неуверенно кивнула молодая женщина. — А что?
— Твой отец, случайно, никогда не говорил, что его родители были женаты дважды?
— Что-то такое припоминаю. — Даша задумалась. — А какое это имеет значение?
— В твоем случае — роковое.
— Это почему?
Полетаев наклонился к ней и прошептал:
— Твой отец был рожден между этими двумя браками. Так уж получилось.
— И что? — пробормотала она.
— Он тоже не может быть признан законным наследником. Мне очень жаль.
3
Всю ночь Даша ворочалась, не находя себе места. Она успешно закончила очередное дело, но последствия оказались еще хуже, чем во всех предыдущих случаях. Нет, с этим пора заканчивать. Видно не судьба ей стать детективом. Придется становиться домохозяйкой.
Боясь передумать, Даша нащупала на тумбочке телефон и набрала гостиничный номер подполковника.
— Алло, Сергей Павлович, я тебя, часом, не разбудила?
— Разумеется, разбудила. Что еще случилось?
