задаваемый представлениями, господствующими в окружающем этого человека коллективе (масштаб которого варьирует в зависимости от рассматриваемой деятельности данного человека: от семьи до всего человечества) и создаваемом СМИ «медиапространстве». Значение того или иного события определяется уже не его реальными последствиями, но преимущественно господствующими в таком коллективе и «медиапространстве» мнениями и восприятиями.[17]
Индивидуальное сознание, попадая в информационный мир, оказывается как бы в зеркальном зале, стены, пол и потолок которого отражают друг друга и теряющиеся внешние воздействия причудливо, бесконечно и разнообразно, что лишает наблюдателя чувства реальности и ряда неотъемлемо связанных с этим чувством качеств, включая ответственность. Он начинает соотносить себя уже не с реальностью, но преимущественно (ив этом качественное отличие информационного мира от обычной ситуации!) с господствующими мнениями об этой реальности.
В результате, оставаясь материальным объектом, индивидуальный человек начинает сознавать себя и действовать в «виртуальном», информационном мире, мире не реальностей, но оценок и в первую очередь ожиданий. Конечно, его действия оказывают воздействие не только на информационные, но и на реальные объекты, однако, так как он не воспринимает реальность, он не сознает или, по крайней мере, не полностью сознает и последствия своих воздействий на реальные объекты, по-прежнему являющиеся для «неинформатизированного» большинства членов его общества единственно воспринимаемой реальностью.
«Спортсмены — как дети, убьют — не заметят».
Важно, что при этом качественно более высокая, чем у обычных, эффективность информационных технологий позволяет такому индивидуальному сознанию с лихвой компенсировать для себя потери от ошибок, неминуемо совершаемых им при взаимодействии с грубой и потому попросту не воспринимаемой им (или воспринимаемой недостаточно) действительностью. Последствия этих ошибок перекладываются на менее творческую, менее эффективную и потому более уязвимую часть общества, которая и расхлебывает последствия недостаточно ответственного увлекательного общественного творчества своей политической и экономической элиты.
При этом оторванное от реальности, но значительно более эффективное вследствие своей «информатизированности» индивидуальное сознание (в том числе и действующее в рамках управляющих систем) не просто воспроизводит себя, но, что принципиально важно, постоянно, раз за разом выигрывает конкуренцию у обычных сознаний, воспринимающих адекватную, а не информационную реальность. В результате оно превращается в символ и образец успеха, пример для подражания и постепенно в господствующую в рамках управляющих систем модель сознания. В обществе в целом данная модель также господствует, но уже по-иному — не в количественном, а лишь в идеологическом плане, как цель для массовых устремлений.
Характерно, что нечто подобное, хотя и в кардинально меньших масштабах, в обычном, еще не информатизированном обществе стихийно происходит со специальностями, связанными с широкомасштабным преобразованием сознания людей, с зачатками будущего high-hume'a: с политиками, кинозвездами, шоуменами, телекомментаторами и телепроповедниками.
Следует особо отметить, что живущее в информационном мире индивидуальное сознание превращается в пример для подражания не только из-за успешности своей деятельности, но и из-за несравненно большей комфортности своего повседневного существования. Ведь практически все фрагменты воспринимаемой им информационной реальности конструируются, хотя и разными творцами, с учетом особенностей человеческого восприятия.
Поэтому информационная реальность изначально адаптирована к индивидуальному человеческому сознанию. В результате она является для него несравненно более дружественной и комфортной, чем обычная, не приспособленная к человеческому восприятию реальность, которая по контрасту (а в определенной степени и объективно — из-за последствий «безответственного творчества» элиты) начинает казаться все более грубой, а зачастую и откровенно шокирующей. Это многократно усиливает стремление к «эмиграции из реальности» не только отдельных членов общества, но и целых управляющих систем.
Существенно и то, что потеря объективизированного критерия истины многократно усиливает естественное стремление к комфорту индивидуального сознания. С одной стороны, утратив возможность преследовать истину, оно начинает жаждать хотя бы ее эрзаца в виде комфорта (классический пример успешности такой замены дает протестантизм); с другой — «информатизированное сознание» в отличие от обычного может почти безнаказанно (по крайней мере, значительно дольше) игнорировать реальность, которая по каким-либо причинам не устраивает его.
И все это — сверх тех преимуществ, которые дает сам по себе творческий труд по сравнению с обычным! Все это — и большая эффективность, и потрясающий социальный статус (символ успеха!), и безнаказанность, и повседневный душевный комфорт — сверх радости творчества и восторга от постоянного познавания нового, которое дарят работнику сами по себе информационные технологии!
Не только здравые размышления, но и повседневная практика показывает: ни отдельной личности, ни тем более общественной группе практически невозможно отказаться от подобного социального наркотика.
Однако принципиальная безнаказанность информатизированного сознания имеет, конечно, и теневые стороны, причем преимущественно не для него, а для включающего его коллектива, вплоть до отдельно взятого общества и даже человечества в целом.
Главная опасность заключается в том, что в силу разобранных выше причин, стремления к комфорту, а не к истине и оторванности от реальности информатизированное сознание склонно к нарастающим ошибкам, которые способны поставить на грань разрушения или, по крайней мере, дезорганизации коллектив, организующий работу данного сознания и оберегающий его от негативных воздействий внешнего, грубо-материального мира.
А ошибки эти весьма разнообразны. Наиболее характерные свойственны детскому инфантильному сознанию, лишенному критичности из-за ограниченности жизненного опыта. Для детей эта ограниченность вызвана малой продолжительностью жизни и дополнительно ограничивающей личный опыт опекой взрослых. Для работников информационных технологий — отделенностью от реальной жизни, дополнительно ограничивающей их личный опыт опекой, правда, со стороны уже не взрослых, а коллектива, и, наконец, взаимодействием с совершенно иной реальностью и на ином, не непосредственно вербальном уровне.
Так, классическое и по сей день мощнейшее из разрешенных оружие информационных технологий — нейролингвистическое программирование (его следует отделять от распространенных спекуляций) — основано на невербальном воздействии, в том числе и формально вербальных средств. Оно ориентировано на влияние, в том числе при помощи слов, не на вторую сигнальную систему и связанную с ней логику, но непосредственно на подсознание. Ее деятельность значительно меньше поддается осознанному самоконтролю человека, в результате чего она более сильно и непосредственно влияет на его поведение и представления.
Стоит указать и на исключительную роль такого невербального средства, как современная музыка, в распространении западных ценностей, в том числе в культурно чуждых им обществах.
Распространение информационных технологий кардинально меняет процесс принятия решений даже за пределами сферы их непосредственного воздействия, заставляя людей и коллективы действовать в условиях агрессивной информационной среды, к которой они не приспособлены и перед которой беззащитны.
Для этой действительности, как правило, характерны:
постоянный избыток ненужной, заведомо избыточной информации (так называемый «белый шум» — один из наиболее древних инструментов сокрытия информации, и по сей день сохраняющий эффективность);
систематическое отсутствие адекватного структурирования поступающей к пользователю информации (что, строго говоря, означает ее неверность);
существование и хаотическое, непредсказуемое развитие и взаимодействие множества разнообразных «информационных фантомов», сконструированных специалистами в области high-hume для различных целей, многие из которых неотличимы от реальных факторов, а многие продолжают
