– А я – очень сильно.
«Врет, конечно, – подумала Надежда, – но все равно приятно».
В понедельник с утра в институте появился опер – знакомый Поляковой. Он ходил по коридорам, что-то высматривал, расспрашивал народ о пустяках и вообще вел себя довольно странно. В ответ на поляковские заигрывания с целью получения информации он был нем и глух, и общество решило, что ему, по выражению Пелагеи Никитичны, «начальство сильно хвост накрутило». Однако Надежде показалось, что молодой человек ходит по институту с какой-то целью. И действительно, Сан Саныч, вернувшись от следователя, рассказал ей, что грозная дама, которая в этот раз была в форме, поэтому зеленых серег не полагалось, разговаривала с ним уже помягче, больше не заостряла внимания на его отношениях с Мариной, а расспрашивала его о Марининых знакомствах, о сотрудниках, с которыми она общалась. В этом Сан Саныч ей помочь никак не мог.
– Хотел я ее к тебе переадресовать, похоже, что они там тоже решили Марининого хахаля искать.
– Ой, что ты, меня уж не впутывай, пусть они там сами разбираются.
– Да что они там найдут, они же не догадаются увольнительные использовать для поисков. Это только тебе в голову пришло.
– Потому что я тут двадцать лет работаю и всю нашу систему знаю изнутри, а постороннему человеку ни за что не догадаться. Вот скажи, какой нормальный человек признается, что он служебные увольнительные берет для встречи с любовницей? Ведь это же совсем дураком надо быть. А начальство-то, конечно, догадывается, но доказать ничего не может. Так что милиции тут ничего не светит.
Тут Надежда заметила, что она уже очень давно сидит в кабинете Сан Саныча и ей совсем не хочется уходить и приниматься за работу, призвала саму себя к порядку и отправила начальника в отдел подготовки кадров.
Сан Саныч долго препирался с тамошними тетками из-за списка, пришел в комнату взвинченный, кивнул Надежде на ходу: «Зайди ко мне», он так и сказал: «Зайди!», и хлопнул дверью кабинета. Надежда пошла по проходу, спиной ощущая косые взгляды. Он сидел за столом сердитый.
– Как тебе удается с ними со всеми ладить? Целый час меня мурыжили: «Зачем вам? Да для чего?»
– Ну, сказал бы им комплимент какой-нибудь.
– Какой еще им комплимент? Сидят там, бока с кресел свисают. Комплименты им еще говорить!
– Ну, не ворчите, Сан Саныч, давайте сюда список. Ого, оказывается, сколько народу у нас из Физмеха, и Лена Костикова, а я и не знала! Так, и получается у нас опять полная неудача. Никто из этой четверки в Физмехе не учился. Валера после ЛИАПа, Рубцов – ЛИТМО закончил, а Лешка – вообще вечерний ВТУЗ, я вспомнила, что он после армии. А про Юру я уточнила, он училище имени Фрунзе кончал.
– А ты, я гляжу, не очень-то и расстроена?
– Да знаешь, я вчера ночью не спала и все думала: не может быть все так просто. Наверное, это совсем другой человек. Оля говорила, что этот хахаль Маринкин был если не богатый, то обеспеченный, а кто из этих молодых парней обеспеченный? Надо, наверное, кого-то посолиднее искать, из начальства, что ли. Вот я вчера вдруг и вспомнила, что когда в августе в соседнем отделе секретарша в отпуск уходила, Лисицын нашу Марину взял. И недели три она у него работала и, между прочим, в одном кабинете с ним сидела.
– Ну уж ты прямо на человека с подозрениями, она и у меня в кабинете сидела.
– С вами, Сан Саныч, мы вроде бы все выяснили, между вами и Лисицыным разница довольно большая. Во-первых, он помоложе, ему еще сорока нет, для молодой девушки это очень существенно. Во-вторых, машина у него новая, хорошая, подвозил он Маринку, люди видели, а в-третьих, уж такой он интересный, что даже у меня иногда дух захватывает, на него глядя.
– Ну все у тебя красавцы, и Рубцов, и этот.
Сан Саныч надулся, смотрел сердито, но Надежда сделала вид, что не замечает.
– Не скажите, Сан Саныч, это совсем другое дело. Рубцов рекламный такой красавчик, а в этом что-то такое есть, за душу берет…
– Да что вы, женщины, в нем находите?
– Вам не понять. Саша, да не смотри ты на меня волком, я еще не такая старая, чтобы интересоваться мужчинами моложе себя. Это я нарочно его хвалю, чтобы тебя подразнить. Ладно, я пойду, поразмышляю на рабочем месте, порасспрашиваю наших дам. Да, Сан Саныч, вы уж меня на работе на «вы», пожалуйста, называйте и виду не подавайте, что мы с вами близко знакомы, а то доверия мне не будет, и никто ничего не расскажет.
– Виноват, больше не повторится.
Она вышла. Сан Саныч вспомнил прошедшие выходные.
«Ну и ну! Это она называет близко знакомы!»
Надежда раздумывала недолго. Во вторник она собрала документацию по небольшому заказу, где начальник соседнего отдела Сергей Петрович Лисицын числился главным конструктором, и отправилась к нему в кабинет за подписью. Зная, что человек, подписывающий документы, читает только последние строчки, она умышленно сделала в них несколько вопиющих ошибок.
– Сергей Петрович, можно? – она открыла дверь кабинета.
Он сухо кивнул, взял бумаги, достал ручку. Подписывает, неужели не заметит, ох эти начальники, любую лажу можно им подсунуть! Вот схемы, ну обрати внимание, лопух, ведь фамилию твою везде неправильно написала! Лисицин – через «и».
Так, заметил, кажется, смотрит, как баран на новые ворота. Надежда набрала воздуху и затараторила:
– Ой, простите меня, Сергей Петрович, ну надо же так ошибиться, это у меня заскок какой-то, двадцать лет в институте работаю, и такое вдруг! А у вас-то какой глаз! Такую мелочь, и сразу заметили. Штампы обычно вообще никто не читает.
Так, подействовало, голову поднял, заулыбался.
– Неужели, Надежда Николаевна, уже двадцать лет вы у нас работаете?
– Да, вот как раз двадцать лет назад институт закончила, ЛЭТИ, и сразу сюда по распределению.
Он замолчал, видно подсчитывал в уме ее годы.
– Ну, если бы вы не сказали, я бы ни за что не подумал, что двадцать лет.
– Ох, что вы, годы есть годы, а случайно не в ЛЭТИ учились?
– Нет, я Физмех закончил.
– Физмех? – Надежда мысленно сделала охотничью стойку. – Сергей Петрович, я зайду к вашим девочкам тут рядом и исправлю, чтобы со всем этим к себе не тащиться.
– Не беспокойтесь, Надежда Николаевна, документы можете пока тут оставить, да не переживайте вы из-за ерунды, все бывает.
Вот что значит вовремя человеку польстить!
Надежда захватила свои рулоны и отправилась в соседнюю комнату. Там ей выделили стол рядом с Таней Стекловой, которая даже предложила Надежде свою помощь.
– Спасибо, а что это ты, Таня, бледная такая, не видно тебя давно, болела, что ли?
Таня как-то странно поглядела на нее и вышла из комнаты. Дамы окружили Надежду.
– Да ты что, Надежда, не знаешь ничего? Она же беременная, пятый месяц, на сохранении лежала, с понедельника только вышла, все уже знают, даже начальник отделения Владлен Иваныч.
Надежда расстроилась.
– Ой, ну надо же, а я-то, после Владлена Иваныча узнаю! Так она же вроде не замужем, зачем же она?
– Здравствуйте, пожалуйста, ты как с Луны свалилась! Она же с нашим Лисицыным! Он сейчас как раз с женой разводится, а потом на ней женится, уже у нее живет, они на работу вместе, с работы вместе.
– Ну и ну, как же она этакого мужика у вас под носом перехватила, а вы-то куда смотрели?
– А они по-тихому, а потом смотрим – она уже того, а у него от первой жены детей нет, вот он и решил на Татьяне жениться.
Надежда быстро закончила свои дела, подписала у Лисицына и пошла к себе, не переставая удивляться. Да, придется Лисицына исключить, две беременных на одного человека – это многовато, а то получается не Лисицын, а племенной производитель какой-то!
В среду утром у лифта сошлись трое: Надежда, Андрей Рубцов и Лена Костикова. Надежда
