Попка у него была мокрая и покрыта сыпью, а Гамра не знала, что делать. Разбудить мать или Шалу? Но что Шала знает о детях? Может быть, позвать няню? «Упаси боже, — подумала Гамра. — Это она во всем виновата. Только посмотрите на нее — спит, а мой сын тонет в собственной моче!» Обмывая ребенка теплой водой, она сунула ему желтую резиновую уточку. Салех играл, не проявляя никаких признаков нетерпения.
Люди были к ней жестоки. Рашид, мать, Хесса, Халид и лучшие подруги — все они думали, что она глупая, слабая, неловкая. Даже няня-филиппинка начала небрежно относиться к Салеху, когда поняла, что Гамра ничего не знает. Судьба отнимала у нее все и ничего не давала взамен. Гамра лишилась молодости и беззаботности, взамен получив скорбь и ребенка, в котором необходимо было поддержишь жизнь, — тогда как сама она нуждалась в поддержке куда больше.
Резиновая уточка выпала из рук малыша, когда Гамра, плача, крепко прижала сына к себе — подавленная, тоскующая и разочарованная.
ПИСЬМО 31
Кому: [email protected]
От кого: «seerehwenfadha7et»
Дата: 10 сентября 2004 г.
Тема: Сплетни о мужчинах
Это стало моей жизнью. Пятница сделалась священнее, чем когда бы то ни было. Единственное место, где я чувствую себя в безопасности, мой настоящий дом, — комната, где стоит компьютер. Теперь я просто смеюсь, когда меня раздражают глупости, сказанные преподавателем или однокурсницами. Кровь у меня так и кипит, но кому какое дело? Ничто не сравнится с моей тайной. В конце концов, придирчивые преподаватели и высокомерные однокашницы каждую пятницу сидят, приклеившись к экрану, чтобы не пропустить ни слова. Ну и что, если они то и дело мне досаждают? Ведь я абсолютно удовлетворена.
Четыре подруги встретились у Гамры в последний день летних каникул. Каждая привезла Салеху игрушку или сладости и, в свою очередь, подержала перед ним подарок, словно приманку, заставляя малыша сделать пухлыми ножками несколько неуверенных шагов.
Гамра не тратила времени даром, упрекая Ламис за то, то та сильно загорела во время пребывания в Джидде.
— Клянусь, ты сошла с ума! Все сейчас пользуются осветляющими лосьонами, а ты лежишь и жаришься на солнце?
— Да брось, ты просто не понимаешь, что такое хороший загар. По-моему, очень красиво.
— Девочки, скажите что-нибудь этой ненормальной, — взмолилась Гамра.
Мишель, вернувшаяся на лето домой из Сан-Франциско, успела привыкнуть к виду загорелых, подтянутых калифорниек.
— Если честно, я считаю, что Ламис права, — отозвалась она.
Гамра не выдержала и попыталась призвать себе на помощь Садим.
— Только посмотри на этих сумасшедших и послушай, что они говорят. Ты когда-нибудь слышала, чтобы хоть одна мать искала для своего сына черную невесту?
— О вкусах не спорят. И потом, долго ли еще мы будем угождать старухам и их сыновьям? Делай все, что вздумается, Ламис. Если захочешь полить волосы керосином и чиркать спичкой — пожалуйста!
Гамра фыркнула: Спасибо за поддержку, девочки!
— Я серьезно, — продолжала Садим. — Меня тошнит от того, что мы позволяем всем и каждому нами командовать. Ничего нельзя сделать, не опасаясь осуждения! Нас ведут куда хотят. И мы не можем даже возразить! Что это за жизнь?
— Саддума! — Подруги дружно обернулись к ней. — Что случилось? Кто тебя обидел?
Очевидно, она поругалась с Фирасом. Не иначе!
— Что он тебе сделал?
— Ты видела его в Париже?
Садим попыталась успокоиться, поскольку этот внезапный всплеск напугал подруг. Она неторопливо начала рассказывать о том, что ее беспокоило:
— Я видела его один раз. То есть Фирас приехал в Париж специально, чтобы встретиться со мной, и я, разумеется, не могла отказать. Не стану вам лгать — мне самой до смерти хотелось его увидеть! Почти целый год мы не виделись, потому что я училась, а он работал, и вдобавок мы договорились не искать встречи в пределах Эр-Рияда. Это слишком трудно, опасно и неудобно. В других странах ничего подобного не испытываешь. Там можно расслабиться и вздохнуть свободно, не думая о том, что за тобой наблюдают. За границей я могла бы видеться с ним где угодно, даже в публичных местах, но здесь — нет. В Париже мы встретились в ресторане. Просто сидели и говорили. Это было замечательно.
— Пока что все идет прекрасно, — сказала Гамра. — В чем же проблема?
— Я знаю, — вмешалась Мишель. — Потом он спросил: «Отчего ты так легко соглашаешься ходить со мной на свидания?» Или даже не спросил, а просто немедленно засомневался и со следующего же дня начал обращаться с тобой по-другому. Если встречаешься с парнем втайне от семьи и общества, он перестает тебя уважать, вместо того чтобы оценить твою смелость! Мне-то хорошо известно, как крепко этот пунктик сидит в глупых головах наших парней. Они просто чокнутые! По-твоему, почему я готова была бежать отсюда куда угодно?!
— Ничего подобного, — ответила Садим. — Он обращается со мной, как и прежде. Конечно, иногда я замечаю, что он как будто слегка подозревает всех девушек в целом, если о них заходит разговор. Но он не сомневается во мне. Фирас хорошо меня знает и полностью доверяет.
— Мужская натура всегда одинакова, — возразила Мишель. — Если в нем есть хоть капля подозрительности, однажды ты это почувствуешь, пусть даже поначалу он и пытается скрывать свой недостаток.
— Нет, поверь, проблема в другом. С некоторых пор я слышу от Фираса кое-что странное. Однажды он сказал, что родители нашли ему хорошую невесту. В другой раз посоветовал не отказывать, если мне подвернется подходящий жених, разве можно так говорить? Он ведь знает, как сильно я его люблю. Сначала я думала, что Фирас шутит, просто чтобы немножко меня подразнить. Когда мы встретились в Париже, я сказала, что один из папиных друзей хочет женить на не своего сына. Честное слово, это правда. Я думала, Фирас рассердится, забеспокоится и в тот же день придет к моему отцу. И как вы думаете, что случилось? Он холодно улыбнулся сказал: «Пусть твой отец наведет справки. Если это действительно хороший человек, положись на Бога и выходи замуж».
— Он действительно так и сказал? — недоверчиво перепросила Гамра.
— А что ты ответила? — поинтересовалась Ламис.
— Ничего.
— Ничего? — хором воскликнули девушки. — У меня в голове все перемешалось! Я не поняла, что он имеет в виду. Просто сидела и смотрела на него. Наверное, я казалась полной дурой, потому что не могла сказать и слова. Просто заплакала и хотела уйти…
— И что он сказал?
— «Не сердись». Фирас велел мне остаться и пригрозил: «Если ты сейчас уйдешь, я больше никогда не буду с тобой разговаривать».
— И ты осталась?
— Да. Я сидела там, пока он не доел, а потом мы вместе вышли из ресторана. Фирас посадил меня в такси и отправил в отель.
— Значит, вы по-прежнему вместе?
— Да, но ситуация не изменилась. Фирас играет моими чувствами, и я не знаю, как сделать его прежним. Почему всегда так бывает? Почему мужчины полностью меняются, стоит им провести со мной немного времени? Наверное, проблема во мне. Как только я начинаю привыкать к парню, он немедленно отстраняется!
