видишь?
Аня кивнула и продолжала молчать. Она видела. Она чувствовал, что он любит ее, и от этого ей становилось не по себе. Она не знала, как воспринимать его любовь. Ведь это не любовь к сестре. Его чувства пылали страстью и желанием. Для нее же Алчи был просто другом. И не важно, что она знала его не больше месяца, но она знала его душу, а он знал ее и все равно полюбил.
-Я все понимаю. Ты служишь и любишь другого, - Алчи улыбнулся, но как-то наиграно и не естественно, - и не могу я ждать, что ты ответишь мне взаимностью...
-Алчи...
Некромант приложил палец к губам. Аня смолкла и продолжала слушать.
-Я прошу тебя. Помои мне. Укажи Врата и я покину этот мир. Ты будешь знать, что я любил тебя, но ушел. И ты будешь, свободна от бремени любви нечестивого. А я... я буду слишком занят, что бы думать о том, что было. Я так думаю. Помоги мне.
-Хорошо. Я помогу тебе. Но и ты пообещай, что исполнишь одну мою просьбу, когда прейдет время.
-Я клянусь.
-Тогда, ты должен мне помочь. Я смогу почувствовать врата, зная, какова их суть. И мне нужею ключ, я думаю.
-Врата были созданы магами древности. Мы так думаем, а может и кем-то более могущественным. Единственное что мы знаем точно, так это то, что элдеронцы прейдя в наш мир, поспешили захватить власть над ними, а когда у них это не получилось, то решили их разрушить. Но и тут их ждал провал. Им хватило всего мастерства и всей силы, какой они были наделены только на то, что бы спрятать Врата и теперь. Теперь мы их ищем. Я не знаю, как тебе помочь.
-Отвези меня в Альму. Может там, я смогу прочувствовать путь к Вратам.
-Хорошо. Собирайся.
Глава XVIII. Капитаны.
'Не знали наши папы,
Не знали наши мамы...' из КВН.
Для победы - одной победы мало, нужны ее свидетели. И свидетель должен быть достаточно уважаем и авторитетен, что бы в случае каких вопросов подтвердить твою правоту. Это понимали и Горей, и Гедемион. А кто авторитетней члена Совета в Городе Главной Альмы, пожалуй, только его глава, но в Совете все имеют равную силу голоса. Дело оставалось за малым. Из пяти архимагов привлечь на свою сторону большинство. И сделать это необходимо быстро. На стороне Горея был эффект неожиданности - его послы отправились к архимагам раньше. Но Гедемион перехватил инициативу. Он оставил осаждаемый Бастион и обратился к Совету лично. Это и решило исход дела.
Горей Крылатый объявлен Советом мятежником и смутьяном. Гедемион Диз-Зет получил приказ подавить восстание и пленить главарей бунтовщиков Горея Крылатого, Магота Вороновского, Анатоля Росверфена и Левиафана Соколова, а так же всех магов выше четвертой ступени мастерства причасных к мятежу. Вместе с этим приказом Гедемион получил особые полномочия военного времени и резервные когорты гвардейцев (не поддержавших мятежников). Победа близка. Теперь он, как былые времена, мог любого неугодного ему, объявить врагом Альмы и отправить на костер. А они вспыхнут и вознесут в небеса прах врагов Гедемиона и всех, кто не приклоняет перед ним колено. Первыми отправятся к дремлющим богам те, кто наиболее рьяно служили им. Архимаги. Старперы засидевшиеся в своей башне.
Капитан коснулся рукояти его большого меча:
-Давно не знал ты роботы, мой друг. Тебе не терпится коснуться чьей-то шеи. Ждать осталось не долго.
Портал к Бастиону был открыт, и капитан немедля ни секунды вошел в него. На другом конце туннеля у выхода Гедемиона встречал бледный лейтенант Малакор:
-Капитан, дела плохи. Враги оттеснили нас ко внутренней части Бастиона. Второй капитан... он... Саранча...
-Что Саранча?
Малакор протянул руку в сторону стены, на которой еще несколько часов назад спокойно несли караульную службу исполнители. Гедемион не сразу понял, что именно он видит. Сперва он принял это за что-то не живое. Но он ошибся. На внутренней стороне крепостной стены висело тело второго капитана. Он был пришпилен к серым камням мечами, как насекомое в коллекции энтомолога. Все его тело было изодрано и истерзано и теперь представляло кровавое месиво из костей и плоти. Но от все еще был жив. Полным ненависти и отчаянья голосом второй капитан вопил что-то и плевал кровью.
-Что он кричит, - равнодушно спросил Диз-Зет.
-Он клянет всё и всех. Посылает проклятия небесам и солнцу и всем известным богам.
-Словом, делает то, что и всегда. Вернемся к нашим баранам. Какими силами мы располагаем.
-Из всего гарнизона осталось не более двух сотен. Причем часть отрезана врагами. Двадцать три исполнителя и лейтенант Орл Су укрепились на западной стене.
-Передай, пусть прорываются к нам.
-Но я не думаю...
-А тебе и не надо. Они послужат отвлекающим маневром и выиграют для нас время. А оно необходимо, что бы перебросить резервные части гвардейцев. Это будет забавно. Одни псы перегрызут глотки другим. К тому же близок рассвет и нежить уберется восвояси или сжариться на солнце. Тогда мы возьмем нашу 'птичку' голыми руками.
-А если...
-Забудь это слово. Всё будет, по-моему, или не будет вовсе. Готовь отряды к контратаке.
Малакор поклонился и поспешил передать приказ Первого капитана войскам. Гедемион остался один. С балкона открывался чудесный вид. Плац Бастиона усеянный телами мятежников и исполнителей. Гедемион ни когда не считал себя исполнителем. Они были для него всего лишь инструментом - отличным оружием в политических играх. Сегодня ночью на этом плацу посеян знатный урожай и не только Смерть соберет свою жатву, он Гедемион Диз-Зет наконец-то достиг своей цели. Он снова посмотрел на стену и Саранчу. По губам Диз-Зета скользнула ироническая улыбка. Он представил, что неплохо бы к этому зоологическому экспонату добавить еще один с крылышками:
-Надо бы пополнить коллекцию. Можно начать с ведьмы.
Гедемион хлопнул в ладоши и к нему подбежал слуга.
-Привести.
Слуга исчез за дверью и вернулся через мгновение. Капитан в слугах ценил две вещи расторопность и молчание, поэтому у всех его слуг был вырван язык. Слуга-раб вел за собой Люсию. Она была обнажена, как сказал Гедемион исключительно в целях ее же безопасности. И добавил, что-то о скрытых артефактах в ее одежде. Но, сейчас, созерцая ее восхитительные формы, он был готов изменить себе и отступить от намеченного плата. Капитан страстно возжелал сделать Люсию своей наложницей. Но одного ее взгляда хватило, что бы развеять его фантазии. Она не покориться ему, а быть может и сможет убить. Держать ее возле себя слишком опасно.
-Люси, посмотри туда, - он указал в сторону позиций мятежников. Они готовились к штурму. Колдунья, ни чуть не стесняясь своей наготы (ей был неприятен только взгляд первого капитана) вышла на балкон. Быть может это совпадение или все же духовная связь влюбленных, но Горей занятый подготовкой бросил беглый взгляд на балкон именно в тот момент, когда вышла Люсия. Увидев ее в сумрачном свете луны, он вспомнил ту ночь, то безудержное падение и то, за что он ее полюбил. Он любил ее за то, что она заменила ему жизнь. Она стала его жизнью, когда он, падая, терял веру и желание существовать. Этот бой он вел не только за нее, но и за самого себя. Не щадя головы и крыльев своих он несся к ней. И с каждой минутой с каждым метром отвоеванного, омытого кровью плаца он был ближе к ней. Она сразу видела капитана гвардии в мерцающих в свете луны адаманитных латах. Он расправил свои белоснежные крылья, и в это мгновение по ее щеке потекла слеза, а ее шеи коснулась холодная сталь. Одним резким движением легким и безжалостным Гедемион отнял ее жизнь...
