Надеясь, что Евгений просто забыл его выключить, Лана, продолжая ступать на цыпочках, зашла в комнату. Бывший муж спал одетым, сидя в кресле и слегка склонив голову набок. В неярком свете его лицо казалось молодым и… таким родным, что у Ланы защемило сердце. Она подошла ближе, села на стул напротив Евгения, продолжая смотреть на него. Он, будто почувствовав ее взгляд, вздрогнул, открыл глаза, сразу широко улыбнулся и сказал:
– Ну наконец-то! Могла бы хоть позвонить…
– Я не думала, что ты будешь волноваться… – отозвалась Лана.
– Вот даешь! Как же я могу не волноваться… – Евгений осекся, будто испугался. Возможно, посчитал, что не вправе говорить о своих чувствах бывшей жене.
Лана продолжала смотреть на него теплым взглядом, и он с беспокойством спросил:
– Что-то не так? Что-то случилось?
– Случилось! – Она кивнула.
– Что? – спросил он еще более встревоженно. – Я как-то могу помочь?
– Только ты один и можешь, – улыбаясь, охотно ответила Лана.
Даже в неверном свете ночника стало видно, что щеки Евгения порозовели. Он так и не понимал, куда клонит бывшая жена, а потому нервничал все сильнее и сильнее. Может быть, он даже думал, что она хочет отказать ему от дома, потому что наконец полюбила кого-то другого.
– Женя… – произнесла его имя Лана.
Евгений потер ладонью подбородок и ничего не ответил.
– Я люблю тебя, Женя, – сказала она и встала со стула. Бывший муж, не сводя с нее глаз, тоже медленно поднялся со своего кресла и тихо спросил:
– А ты ничего не путаешь?
– Нет, не путаю, – ответила она. – Я тебя люблю. Я даже думаю, что любила всегда.
– Ну да… А как же Юра…
– А вот так получилось… Я любила вас обоих… Даже когда жила с Юрой, все равно по тебе скучала. Это я только сейчас поняла. Вы мне всегда были нужны, оба. Юра – первая любовь. А ты – отец моих детей, близкий человек, очень важный… Сейчас я окончательно поняла, что… и любимый… Наверно, я какая-то неправильная женщина…
– Ты самая правильная женщина на свете… – отозвался Евгений и привлек ее к себе. – И моя… Я всегда знал, что нельзя тебе мешать, потому что потом мы все равно будем вместе… Иначе просто и не могло быть… Мне никто нужен, кроме тебя… Столько лет прошло со времени нашего знакомства, а у меня сердце бьется, как у какого-нибудь сопливого мальчишки! Чувствуешь?
– Чувствую, – ответила Лана и попросила: – Поцелуй меня, Женя.
Он сжал ее еще сильнее и поцеловал в висок.
– Нет, не так… По-настоящему…
– Как скажешь, – согласился он и прижался к ее губам.
Впереди у них была целая ночь.
Лана очень хорошо помнила ночи, проведенные в замужестве с Евгением. Помнила, как пыталась отключить все органы чувств, поскольку тогда считала, что с ней не тот человек, для которого она рождена на свет. Сегодня она собиралась все исправить, отпустить себя и в полной мере наконец прочувствовать то, что может предложить ей именно этот мужчина, которого она, как оказалось, любит, несмотря на все жизненные перипетии.
И Евгений был трогательно нежен, будто эта ночь – самая первая в их жизни, а ему, между тем, исполнилось пятьдесят пять лет, Лане – пятьдесят два. Если бы им обоим в юности сказали, что они будут счастливы друг с другом чуть ли не в пенсионном возрасте, они, разумеется, не поверили бы и рассмеялись говорящему в лицо. Но в ту ночь они пережили пик чувственной любви и такое слияние душ и тел, которое, наверно, и невозможно в молодые годы. Для этого надо было пережить все то, что они пережили, и научиться дорожить каждым мгновеньем.
– Я люблю тебя, Женя, – опять сказала Лана, уткнувшись в плечо своего мужчины. – Ты мне веришь?
–?Сегодня верю, – ответил он и провел рукой по ее волосам.
– Скажи мне, что и ты меня любишь…
– А разве ты этого не знаешь?
– Знаю, но ты все равно скажи… Я хочу снова услышать, как это звучит… выпить каждый звук…
– Пожалуйста… Я готов повторить это тысячу раз: я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…
– Но я ведь уже старая и… некрасивая… У меня такие ужасные «гусиные лапки» у глаз…
– Для меня ты всегда была самой красивой! И сейчас – самая, самая лучшая… Где там у тебя эти «гусиные лапки»? Дай-ка я их сейчас поцелую…
И между ними опять повторилось то, что еще вчера оба уже считали навсегда вычеркнутым из жизни. Они любили друг друга и были счастливы этим.
– Ты выйдешь за меня замуж без родительского благословения или ехать на дачу и снова просить твоей руки у Николая Степановича и Ольги Сергеевны? – спросил Евгений, когда они опять обрели себя после чувственной радости.
– С ума сошел? – Лана расхохоталась. – Да отца удар хватит! Пощади старичка!
– То есть ты, значицца, отказываешь мне?! – притворно возмутился Евгений.
– А ты и обрадовался! – в тон ему ответила Лана. – Ничего не выйдет, молодой человек! После того, что только что между нами произошло… между прочим… уже целых два раза… ты просто обязан на мне жениться!
– И женюсь!
– Точно женишься?!
– Точно!
– Ну… гляди, не обмани девушку…
– Слушай, Ланка! – воскликнул Евгений. – А тебе не кажется, что эта мерзкая газетенка под названием «Только факты» просто жирует на нашей семье! Их гнусные папарацци наверняка все пронюхают и забацают новую зубодробительную статейку. Представь заголовок: «Престарелые извращенцы в Дольском загсе».
– Жень, ну почему вдруг извращенцы-то?
– А потому что корреспонденты в этих «Фактах» не старше тридцати лет, и для них мы уже глубокие стариканы, которым вдруг захотелось секса, совершенно непонятно зачем.
– А нам захотелось?
– По-моему, да…
– Тогда, может быть, пусть они пишут? Это ведь правда в отличие от всех их остальных материалов?
– Пусть пишут! И завидуют! – Евгений кивнул и хотел снова поцеловать свою бывшую и одновременно будущую жену, но она отстранилась и спросила:
– Жень, а что наши дети скажут?
– Я думаю, что они только обрадуются.
– А им не покажется, что мы престарелые извращенцы?
– А мы им не будем говорить о том, что нам хочется секса!
– Не будем?
– Не будем. Мы будем просто тихо любить друг друга, пока эта глупая молодежь спит.
Лана так громко фыркнула, что Евгений зажал ей рот рукой.
– А вот будить их все-таки не стоит… – шепнул он и сладко поцеловал ее в губы.
– Я согласна, – ответила она и обвила руками его шею.
