– Принято двенадцать вызовов Архипова. Я сегодня была у врача, отключала звонок… Так и забыла выйти из тихого режима…
– Я пойду к нему с тобой! – опять начал Иван.
– Нет! – твердо отказала ему она. – Я должна сама.
– И что ты ему скажешь?
– Не знаю еще. Не хочу даже задумываться. Слова придут сами, как только увижу Митю…
Лукьянов застегнул джинсы, обнял ее за плечи и спросил:
– Мы еще увидимся?
Она обернулась и, сузив глаза, вместо ответа спросила:
– Ваня, а ты не боишься, что Архипов убьет тебя? Вспомни, что было… в юности…
– В юности я понял, что ты влюбилась в него, и отошел. Чтобы не мешать… тебе… А сейчас все по- другому. Если ты поняла, что Архипов был ошибкой, что…
Даша закрыла ему рот рукой.
– Я ни в чем еще не уверена! Все то, что было между нами, может и не значить ничего, понимаешь?!
– Нет!! – взорвался он. – Не понимаю! Не хочу понимать!! Я, как и ты, сегодня… изменил… И тоже, хочешь – верь, хочешь – нет, но… впервые! И я точно знаю, почему! Я люблю тебя, Даша! Всегда любил!
– А я не знаю, что толкнуло меня к тебе! Да! Ты прав! Мне тяжело с Архиповым! Я, скорее всего, действительно ошиблась, выйдя за него замуж, но… стоит ли нам с тобой… не знаю…
– Но почему же… Зачем же ты опять выбрала меня, чтобы… наставить рога своему Архипову?!! – опять взвился он.
– Я не выбирала!!! Ты сам пришел! – выкрикнула Даша, схватила со столика свою сумку и выбежала в коридор.
Лукьянов не стал ее догонять. Он со стоном опустился на постель, где только что обнимал самую главную женщину своей жизни.
Дмитрий Архипов нервно курил возле дома, где проживал Лукьянов, Дашкина чертова первая любовь. Хорошо, что сейчас по компьютерной базе данных можно найти в Питере кого угодно. Он, Митя, размажет этого слизняка Ванечку по тротуару возле его же собственного дома! Не впервой! И что Дашку опять к нему потянуло? Он прямым текстом спрашивал жену: «Влюбилась в него снова?», а она все молчком да молчком. Не поймешь, то ли и впрямь втрескалась по новой, то ли хочет его, Митю, посильней уязвить. Если уязвить, то зачем? Что он ей плохого сделал? Он ее всегда любил. Можно сказать, что и не изменял никогда. Так… пару раз в командировке с большого бодуна… Но разве это можно считать изменой? Он практически и не помнит тех баб, с которыми… Да он вообще абсолютно поменял образ жизни, как только встретил Дашу и понял, что влюбился.
До этого Дмитрий был уверен, что все мужчины – существа полигамные. Его раздражали девицы, которые пытались отвести его под венец. До встречи с Дашей он мог встречаться чуть ли не с тремя одновременно и не испытывать при этом никаких угрызений совести. Когда однажды одна из временных пассий неожиданно застала его в постели с другой, он не только не огорчился, а, наоборот, развеселился. Он от души хохотал в голос, когда разнимал девок, вцепившихся друг другу в волосенки. Его веселили и их смешные признания в любви. Кому нужна эта книжная любовь, когда можно безо всяких особых чувств предаваться здоровому сексу. Это он – всегда пожалуйста, а в брачное ярмо – извините, ищете себе других идиотов.
Все изменилось, когда он первый раз увидел Дашу. Она была тоненькой и очень нежной. Ее светлые волосы на лбу и у щек лежали мягкими волнами, огромные серые глаза казались бездонными. Дмитрий тут же дал отставку всем своим партнершам по здоровому сексу. Они пытались всеми правдами и неправдами забраться обратно к нему в постель, но он безжалостно вытряхивал их оттуда. Оказалось, что ему хочется одну лишь нежную девушку со светлыми вьющимися волосами и абсолютно невинным взглядом чуть выпуклых светло-серых глаз.
Девушка с серыми глазами неожиданно оказалась занята таким же, как она сама, юным маменькиным сынком с тонкой шеей и без всяких признаков мускулатуры. Разумеется, Мите ничего не стоило положить его на обе лопатки, показав девушке, какими должны быть настоящие мужчины. Такими, как он, Дмитрий Архипов. Он не мог не понравиться Даше и… понравился. Он помнит удивленный взгляд ее огромных глаз, который в очень скором времени трансформировался во влюбленный.
Митя был у Даши первым, что растрогало его, законченного циника, до глубины совершенно заскорузлой, как он считал, души. Честно говоря, порой он не верил, что она вообще имеется в его натренированном организме. С Дашей Митя начал заново постигать мир и самого себя. Оказалось, что он умеет быть нежным и сентиментальным. Оказалось, что умеет любить и дорожить этой своей любовью, а также любовью Даши. Митя сознательно отказался от многих мужских удовольствий, чтобы проводить как можно больше времени с семьей и – вот тебе на! Откуда-то опять выполз этот мозгляк Ванечка! Он, Дмитрий Архипов, не позволит Лукьянову сломать его жизнь!
«Мозгляк Ванечка» где-то задерживался. Архипов выкурил уже полпачки сигарет, а Ванечка не спешил возвращаться домой. Митя опустился на скамейку возле его подъезда и тут же вскочил обратно. А что, если Лукьянов как раз сейчас встречается с Дашей? Что, если он ее уже опять склонил… Черт! Даша последнее время ходит такая несчастная и потерянная, что ее можно склонить к чему угодно. Только бы опять не дошло дело до секса! Только бы не дошло! То, что она плела про любовь к Ванечке, – ерунда… Вот если опять дошло до секса, значит, Даше с Лукьяновым понравилось и тогда Митины дела могут быть плохи. Ему всегда казалось, что он что-то делает не так, как Даше хотелось бы. Она однажды даже сама указала ему на некоторые моменты их интимной жизни, которые ее не устраивали. Митя постарался исправиться, но… В общем, не заснуть сразу после того, как дело сделано, он никак не может. У него выработался такой условный рефлекс еще со времен тех девок, которые сменяли друг друга в его холостяцкой постели. Даше хотелось бы, чтобы Митя еще какое-то время обнимал ее и целовал, но его сразу вырубает. Если бы не дочка, то сексуальную жизнь можно было бы перенести на более раннее время суток, тогда он, безусловно, продержался бы, а в двенадцатом часу ночи, да после тяжелой рабочей смены… ну никак… А этот Лукьянов, возможно, способен не засыпать, а еще часа полтора продолжать ласки и любовные признания. Он наверняка занимается каким-нибудь легким интеллектуальным трудом. После такой работы, конечно, спать не сильно тянет.
Архипов уже совсем собрался идти к остановке автобуса, когда в конце улицы показался Лукьянов. Он медленно шел к дому, ритмично помахивая щегольским кейсом. Мите показалось, что он явно стал выше ростом и шире в плечах, а потому уже не производил впечатления мозгляка. Хотя… этот портфельчик да причесочка на проборчик… Ботаник – одним словом… Интеллигент хренов! Сейчас огребет по полной!
Заметив Архипова, хренов интеллигент и ботаник в одном лице сначала резко затормозил в удивлении, а потом более быстрым шагом пошел навстречу его пудовым кулакам. Митя и не заметил, как они у него непроизвольно сжались при виде соперника.
– Ну? – с вызовом произнес Лукьянов, оказавшись рядом с Дашиным мужем.
Митя опять с неудовольствием заметил, что они стали с Ванечкой одного роста и почти одинакового телосложения. Ничего… Он, Митя, будет драться за правое дело, за свою собственную жену, а потому непременно победит!
– Не нукай, не запряг, – ответил он Лукьянову, неожиданно вспомнив старинную приговорку.
– Чего ты хочешь, Архипов? – спросил тот и поставил свой кейс на поребрик.
– Я хочу, чтобы ты забыл даже мечтать о Дашке!
– Ну… мои мечтания ты никак контролировать не можешь, – неприятно усмехнувшись, ответил Ванечка очень даже сильным и мужественным голосом.
– Могу!!! – Митя почувствовал, как к горлу подступила удушающая ненависть. Он схватил Лукьянова за полы стильной летней курточки и притянул к себе. Светлые глаза соперника оказались прямо перед его собственными. И он выдохнул прямо в них: – Убью, с-с-собаку…
Ванечка продолжал глядеть в его глаза, не мигая. Если бы он хотя бы мигнул, если бы смотрел на него не с таким вызовом, то, возможно, Митя не стал бы вкладывать столько силы в удар. Струйка крови, которая потекла из-под головы Лукьянова к кроссовкам Архипова, была странно яркой… будто бы ненастоящей…
