Он улыбнулся:
— Итак, вы вдвоем наслаждаетесь пребыванием в «Деле»?
Я молчал.
— Я тоже там останавливался несколько раз — для разнообразия. Мне нравится тамошнее озеро — у меня здесь такого нет. Неплохое местечко, только вот еда слишком… ну, слишком европейская, на мой вкус. Я предпочитаю простую американскую кухню.
На это я тоже ничего не сказал, и он спросил:
— У них все тот же французский шеф-повар? Анри?
— Да.
— Настоящий король кухни, как и все они, впрочем. Но если попросить, он приготовит вам простой бифштекс и печеную картошку.
Что он хочет мне этим сказать, засранец? Я правильно сделал, не сообщив ему, что мы с Кейт женаты, но при этом нарушил одно из основополагающих правил — известил, где мы остановились. И теперь он, вполне возможно, решил поиграть со мной.
Видимо, Мэдокс был в разговорчивом настроении — так ведут себя многие подозреваемые, когда их допрашивают в участке.
— Кстати, о французах, — сказал он. — Как вы полагаете, в чем их главная проблема?
— В том, что они французы.
Он рассмеялся:
— Вот именно. — И постучал пальцем по лежащей на столе газете — я увидел, что это «Нью-Йорк таймс». Вы видели эту статью на первой полосе? Наши верные французские союзнички намекают, что воевать в Ираке мы будем одни.
— Видел.
— Считаю, они растеряли свой генетический фонд еще во время Первой мировой войны. Миллион солдат погибли в траншеях. И кто же остался на развод? Умственно и физически недоразвитые, трусы и сопляки. Что вы по этому поводу думаете?
Я думал, что он совсем съехал со своих гребаных катушек, но ответил:
— Я в генетике не слишком разбираюсь.
— Ну, это же просто теория… С другой стороны, у меня в батальоне было два француза. Один раньше служил в Иностранном легионе, другой — в парашютно-десантных частях. Они вступили в американскую армию, чтобы сражаться, и действительно сражались. Им нравилось убивать комми. Отличные были парни!
— Вот вам и ваша теория!
— Нет, Франция больше не рождает таких парней в достаточных количествах. Может, они и есть, но это феминизированное общество их просто затаптывает. Они больше не уважают воинский дух. А вот мы уважаем! — И добавил выспренно: — Эта война с Ираком закончится меньше чем в тридцать дней!
— Когда она начнется?
— Не знаю.
— А я думал, у вас есть друзья в верхних эшелонах.
— Ну вообще-то есть. — Он немного поколебался. — Могу поспорить, что в середине марта. Примерно в День святого Патрика.
— А по-моему, в конце января.
— Сотню долларов ставите?
— Конечно.
Мы заключили пари, и он сказал:
— Когда проиграете, я вас разыщу.
— Дом двадцать шесть, Федерал-плаза. — Мы посмотрели друг другу в глаза. — А если проиграете вы, я разыщу вас.
— Позвоните мне тогда в мой нью-йоркский офис. Это недалеко от дома двадцать шесть по Федерал-плаза. Дуань-стрит. ГОКО. — Потом вдруг произнес: — Я был у себя в офисе, когда эти самолеты врезались в… Никогда этого не забуду… Вы тоже были у себя в офисе? И видели все это?
— Я как раз подходил к Северной башне.
— Бог ты мой!..
— Давайте лучше сменим тему.
— Хорошо. — И тут же спросил: — Итак, мисс Мэйфилд к нам присоединится?
Странный вопрос, памятуя о том, что я сообщил ему о занятиях по пению в стиле йодль, как поют альпийские горцы. Да и отпущено мне было у его величества всего пятнадцать минут. Может, ему приглянулись ее прелести, а может, он хотел убедиться, что ему не грозит налет полиции.
— Нет. Сегодня у вас в гостях только я.
— Ну хорошо… значит, я просто заговорился… И так и не спросил о цели вашего визита.
Целью моего визита было расследование убийства, но я не спешил сразу переходить к этому вопросу. Такое всегда вызывает негативную реакцию, и он мог даже попросить меня удалиться. Вот я и сказал:
— Просто подумал, а не заехать ли мне к вам… Поблагодарить за ваше предложение помочь в розыске пропавшего человека.
— Всегда готов оказать поддержку. Мне очень жаль, что результат получился таким печальным.
— Ага, мне тоже. — Если продолжать в том же духе, мне придется еще раз сказать ему спасибо за то, что он такой законопослушный гражданин, и убраться отсюда. Но я оставил эту проблему в покое. — Не возражаете, если я полюбуюсь открывающимся отсюда видом? — И кивнул в сторону окна.
Он заколебался, но потом пожал плечами:
— Если вам так хочется…
Я встал и подошел к окну. Открывавшийся позади охотничьего дома вид являлся продолжением склона холма, на вершине которого стояла релейная вышка с торчащими электронными штырями. Интересно, имеет ли она отношение к СНЧ-антенне?
В отдалении виднелись несколько телефонных столбов, я даже заметил птиц, которые садились на три толстенных кабеля. Кажется, при этом не возникало никаких неприятных последствий: птички не загорались, не дымились и не падали замертво, — и я решил, что это хороший знак.
Еще дальше стоял большой сарай или амбар, собранный из готовых панелей. Его двери были распахнуты, и внутри можно было разглядеть несколько машин — черный джип, синий микроавтобус и небольшой трактор. Рядом с сараем стояло несколько внедорожников, используемых, как я понял, для патрулирования территории. Вполне можно было ожидать, что у полковника Мэдокса имеется парочка танков «Абраме», но следов гусениц я не обнаружил.
Справа, ярдах в ста от дома, я заметил два длинных здания. Судя по карте Харри, лежавшей сейчас у меня в кармане, белое здание — это казарма. Оно и выглядело как казарма человек на двадцать. Второе строение размером с дом было возведено на мощном скальном основании, с крышей из листового железа и стальными ставнями, закрывавшими окна. Из трех труб, торчавших над крышей, извергался черный дым, а возле распахнутой двери стоял фургон с надписью на борту «Потсдам дизель».
Мэдокс тоже подошел к окну.
— Отсюда вид неважный. Из фасадных окон гораздо лучше.
— А мне кажется, очень интересный вид! Зачем вам все эти телефонные столбы и кабель, тянущийся по всей территории?
Мы встретились взглядами, и он не отвел глаз.
— Эти столбы и провода подключают к общей сети все телефоны, установленные на нашей территории.
— Да неужели?
— В бытность патрульным полицейским вы наверняка часто пользовались специальными телефонами для связи с участком?
— Точно. И у нас были рации в машинах, обеспечивающие двустороннюю связь, еще с пятидесятых годов. Это гораздо дешевле, чем несколько сотен телефонных столбов, вбитых в скальную породу.
