Я думал над тем, что сообщила мне Кейт, но не имел достаточно фактов, чтобы прийти к каким-то выводам. Некоторые вещи, впрочем, сразу обращали на себя внимание — например, политическая ориентация членов клуба «Кастер-Хилл» и их высокое положение. Психи с правым уклоном, вечно встревающие во всякие криминальные дела, — это чаще всего выходцы из низших классов. И клубу таких деятелей — если он у них вообще имеется, — как правило, бензоколонка или лачуга в лесу. А эта группа явно представляет собой нечто совершенно иное.
Вот практически и все, чем я располагаю в данный момент. Если бы у меня хватало ума, этого оказалось бы вполне достаточно. А при желании узнать побольше я могу расспросить Харри завтра утром.
— Мне кажется, — заметила Кейт, — ты злишься на меня за то, что я ничего тебе не сказала о разговоре с Томом насчет отправки на это задание.
— Вовсе нет. Я просто счастлив, что моя карьера попала в столь надежные руки. По сути дела, это очень трогательно — что вы с Уолшем обсуждали, куда малышу Джону поехать на уик-энд.
— Джон…
— Может, тебе следовало бы ему сказать, что ты не против, но ему сперва нужно узнать у собственной жены, не возражает ли она?
— Перестань валять дурака!
— Да я просто разминаюсь.
— Оставь. Это не имеет никакого значения. Пойди и скажи Уолшу, что я тебе все рассказала и тебе не нравится его стиль руководства.
— Именно это я и собираюсь сделать.
— Только склоку не заводи. Постарайся быть дипломатичным.
— Я буду очень дипломатичен. А можно мне бросить его через бедро?
Потом мы некоторое время ехали молча. Я уже понял, что утром, перед беседой с Уолшем, мне следует переговорить с Харри. И набрал номер его сотового.
— Кому звонишь? — спросила Кейт.
— Своему консультанту-психоаналитику, специалисту по эмоциональным стрессам.
После шести гудков послышался голос Харри: «Вы дозвонились до детектива Харри Маллера. После звукового сигнала оставьте свое сообщение и номер телефона, по которому я могу вам перезвонить». Би- и-ип.
— Харри, это Кори, — сказал я. — Кейт собирается приготовить охотничье рагу. У нас есть картошка, овощи и красное вино. Кому-то из нас надо бы сбить на дороге оленя, чтобы иметь все ингредиенты. Перезвони мне, как только сможешь.
Я отключил связь и взглянул на Кейт:
— Это задание со слежкой могло бы оказать благотворное воздействие на мою карьеру. Правда, там легко попасть медведю в зубы.
— Может, Том именно поэтому хотел, чтобы туда поехал ты.
— Чтобы помочь моей карьере или чтобы меня съел медведь?
— Этот вопрос ты мог бы и не задавать.
Я улыбнулся. Мы взялись за руки, она включила радио, поймав какую-то станцию с легкой музыкой. Остаток пути домой мы мило болтали обо всяких пустяках.
Когда мы подъехали к тоннелю в Мидтауне, перед нами открылся вид ярко освещенного Манхэттена. Ни я, ни Кейт не стали поминать исчезнувшие из этого пейзажа башни-близнецы, но оба знали, о чем думает каждый.
Припоминаю свою первую здравую мысль после атаки на башни: «Человек, пытающийся ударить тебя ножом, не имеет пистолета». И я еще сказал стоявшему рядом копу: «Слава Богу, у них нет ядерной бомбы». А коп ответил: «Пока нет».
Часть VIII
Понедельник
Нью-Йорк
В Америке существуют фракции, но нет заговоров.
Глава 16
Это был День Колумба, особый день, когда отмечаются заслуги давно умершего белого человека, случайно наткнувшегося на новый континент на пути куда-то, совсем в другое место. У меня не раз появлялось аналогичное ощущение, когда я выходил из бара «Дрезнерс».
Сегодня мы оделись совершенно обычно: на мне были удобные ботинки, черные джинсы, спортивная рубашка и кожаная куртка. Кейт тоже красовалась в джинсах, но в сапогах, свитере с высоким воротом и замшевой куртке.
— Твоя сумочка не сочетается с кобурой, — заметил я.
— Ну, значит, мне сегодня придется купить новую сумочку.
Надо бы мне почаще держать свой длинный язык за зубами.
Мы вышли из своего дома на Восточной Семьдесят второй улице, и Алфред, наш швейцар, подозвал нам такси.
В этот праздничный день уличное движение на Манхэттене было не слишком напряженным, так что мы быстро добрались до дома двадцать шесть по Федерал-плаза.
Это был отличный осенний день — ясный и чистый.
— Ты уверен, что Том Уолш сегодня появится на работе?
— Нет, но если ты напоешь несколько нот, я могу узнать мелодию.
— Ты клоун.
— Это уже давно и точно установлено.
Таксист, парень по имени Зиядаль-Шехи, если верить табличке, говорил с кем-то по своему мобильному по-арабски.
Я приложил палец к губам, наклонился вперед и прошептал:
— Он разговаривает со своим руководителем из местной ячейки Аль-Каиды… говорит что-то о распродаже в магазине «Бергдорф», назначенной на День Колумба.
Она тяжело вздохнула.
Мистер аль-Шехи закончил разговор, и я спросил его:
— Вы знаете, кто такой Христофор Колумб?
Он глянул в зеркало заднего вида:
— Коламбус-серкл? Или Коламбус-авеню? Куда вам нужно? Вы ж сказали, на Федерал-плаза.
— Вы никогда не слышали про «Нинью», «Пинту» и «Сайта-Марию»?
— Простите, сэр?
— Про королеву Изабеллу, черт побери? Вы участвуете в параде на День Колумба?
— Простите, сэр?
— Джон! Прекрати!
— Я пытаюсь помочь ему подготовиться к тесту на получение гражданства.
— Прекрати.
Я откинулся назад и замурлыкал песню «Осень в Нью-Йорке».
